Гермес кажется очень обеспокоенным. Его черты лица напряжены, а руки скрещены.
Тебя ожидает река Лета.
Зачем?
Ловлю на себе его взгляд.
Тебе нужно будет войти в реку и целиком погрузиться в нее. Ты перевоплотишься в другой жизни и забудешь о предыдущей.
Сердце пропускает удар. Я невольно задерживаю дыхание. Забвение. Меня забудут, и я забуду обо всем.
В любом случае, твоя смерть странная, задумчиво добавляет он.
Я напрягаюсь.
Я говорила тебе об этом с самого начала!
Я знаю. Наше путешествие подходит к концу, так что
Поэтому ты решил, что сейчас самое подходящее время, чтобы заставить меня сомневаться? раздраженно спрашиваю я, сжимая кулаки.
Это была просто идея, забудь о ней.
Идиот.
Мы поднимаемся по ступенькам и останавливаемся под портиком. Заглядываю, пытаясь разглядеть, что происходит внутри, сдерживаясь от того, чтобы не ворчать по поводу предположений Гермеса. Не могу стоять на месте и хожу кругами. Гермес замирает в молчании. Ему больше не хочется спорить, впрочем, как и мне. Его пальто задрано до подбородка, а сияющее лицо с высоким лбом смотрит вниз.
Это наша последняя встреча, мы не можем ее так закончить! Я все еще виню себя за то, что никогда ничего не говорила и не делала.
Замечаю темную каменную трибуну в самой глубине. Каждая тень выходит вперед, обращенная лицом к судье, сидящему над ней. Это действительно старик, в белом головном уборе, бронзовой короне и пурпурной тунике. Я боюсь нашей встречи. Расскажет ли он мне что-нибудь об отце? Скажет ли он, что я заслуживаю Тартара? Все внутренности сжимаются.
Делаю несколько шагов и закрываю глаза. Думаю о семье. Обо всех, кто имел для меня значение. Родители, сестры, малышка Медея, тетя Зельда, Пасифая, маленькие ведьмы, Геката, Цирцея Великая, Медея Юная Гермес. Он всегда завершает список.
У меня перехватывает дыхание. Гермес здесь, рядом со мной, а я называю его идиотом, хотя он мог развернуться и уйти, как делал это много раз в прошлом. Он тянется к моей руке, чтобы взять ее. Это жест сдержанной нежности, который почти заставляет меня разрыдаться. Я жадно сглатываю слезы. Тени не задерживаются перед судьей. Все они выходят в правую дверь, в то время как слева также имеется дверь.
У меня осталось всего несколько мгновений. Не знаю, что будет дальше. Возможно, это последний шанс поговорить с ним по душам.
Однажды ты спросил меня, почему я тебя ненавижу, неловко начинаю я, тут же пожалев об этом.
И? поощряет он продолжать.
Передо
мной на одну тень меньше. Меня охватывает смущение. Я действительно собираюсь сказать это? Сейчас?
И. может быть На самом деле, я не дала тебе четкого ответа.
Еще одна пауза.
Мхм. Сейчас подходящее для этого время? ворчит он.
Да. Я не хочу уйти, не сказав этого. Поцелуй в мансарде, который, как ты утверждаешь, был случайным и за который отказываешься нести ответственность
Он закатывает глаза, тем не менее, не отпуская мою руку.
Мы возвращаемся к этому разговору сейчас?
Взгляд серых глаз менее критичен, чем я могла ожидать.
Я хотела этого поцелуя, лепечу я, краснея и глядя в другую. Я не помню, кто сделал первый шаг. Но я хотела этого поцелуя.
Я сглатываю.
Думаю, что за всю жизнь никогда не видела бога, который был бы так поражен, как Гермес в этот момент. Он повернулся ко мне, его глаза широко раскрыты, лицо побледнело. Кажется, он желает что-то сказать, но его губы не двигаются. Хочется разразиться нервным смехом, но, по правде говоря, мне некомфортно. Я не ожидала этого. Я всегда считала чувства глупостью. А поскольку не очень в этом разбираюсь, то это последнее впечатление, которое оставлю Гермесу о себе! Будучи богом-посланником, он поспешит рассказать об этом всем, когда вернется на Землю.
Что?
Единственная защита нападение!
Да. Это началось еще в подростковом возрасте.
Я атакую изо всех сил.
Что?
Я чувствую панику.
Мы снова продвигаемся вперед.
Когда мне было пятнадцать, я была постыдно влюблена в тебя, признаюсь, чувствуя, как по спине струится ледяной пот.
Родители, сестры, малышка Медея, тетя Зельда, Пасифая, маленькие ведьмы, Геката, Цирцея Великая, Медея Юная Гермес. Аид его забери.
Ты хочешь сказать, что
Это было больше десяти лет назад! прерываю я его, пытаясь вернуть себе твердость, которая всегда была частью меня. И потом, ты ясно дал понять, что у нас ничего не получится. Хотя для меня ты никогда не был другом. Скорее гм э-э
Что, черт возьми, я пытаюсь сказать?!
Следующая! раздается голос судьи.
Он обращается ко мне, в то время как я чувствую тошноту. Гермес застыл в недоверии. Это не имеет значения. Отпускаю его руку, встаю на цыпочки и обнимаю его. Запоминаю все: запах перечного бергамота, тепло кожи, успокаивающую мягкость пальто, разговор у гранатового дерева.
Пожалуйста, пусть это останется со мной в следующей жизни! Пусть я сохраню его загадку нетронутой.
У меня еще много дел! раздается резкий голос судьи.
Дайте еще секунду. О, Геката!
Спасибо, что сопроводил меня, бормочу я, прежде чем отпустить его.
Отворачиваюсь от него, делаю несколько шагов и поднимаю расстроенное лицо на судью. На неоновой, устаревшей табличке указано имя «Минос». Перед ним стоит банка, полная кальмаров, с надписью «Судья Ночи», а также нечто, похожее на маленькую плюшевую игрушку Цербера, в такт качающую тремя головами. Это совсем не совпадает с образом адского судьи, который я представляла. Последний растягивает перед глазами нить и начинает осматривать ее, бормоча что-то неразборчивое. Лист папируса разворачивается и начинает левитировать рядом с ним, а перо делает заметки.