Это часть декорума, объясняет Гермес. Все ожидают увидеть его здесь. Но дай ему поесть, и он превратится в очаровательную плюшевую игрушку.
Поэтому его запрещено кормить? весело спрашиваю я.
Именно.
Качаю головой, прежде чем посмотреть на торжественный вход. Делаю спокойный вдох. Меня лихорадит при мысли о том, что я предстану перед судьей, который определит мою судьбу. Но шипение, раздающееся над дверью, прерывает размышления. Собранная из трех мигающих треугольников розово-голубая вывеска с подсветкой гласит: «Добро пожаловать в суд Преисподней» и выглядит неожиданно китчево.
Что это такое?
Я же говорил, что последняя реформа была в 80-х.
Ладно, теперь мне еще сильнее хочется увидеть остальное! И я не единственная, кто так думает. Большинство теней разбрелось по площади. Они наблюдают за Цербером, смеются над вывеской и собираются вместе, чтобы поболтать. Но некоторые неторопливо переступают порог. Никто не заставляет нас двигаться вперед, и в этом нет необходимости. В этот момент мы чувствуем себя готовыми к тому, чтобы отправиться в путь.
Я смотрю на толпу и натыкаюсь на взгляд старика. Он машет мне, на что я отвечаю, прежде чем подойти к нему.
Сейчас вам, кажется, лучше, констатирует он с улыбкой.
Да, гораздо лучше. Как думаете, вы снова увидитесь с Хеленой?
Он пожимает плечами. Он действительно ни в чем не уверен, но у него есть надежда. Мне стоит поучиться у него.
Собираюсь это проверить прямо сейчас, говорит он, похлопав меня по руке.
Удачи вам, желаю я с предельной искренностью.
Вам тоже, отвечает он с поклоном, прежде чем уйти.
Вздыхаю, поглубже закапывая неустанную нервозность. Рука Гермеса, оказавшаяся на моем плече, привлекает внимание.
Я должен забрать пальто, тихо шепчет он на ухо.
Я расстаюсь с ним без всякого энтузиазма. Здесь не так холодно, но пальто обеспечивало комфорт, напоминающий броню. Гермес закутывается в него, присутствующие божества критически смотрят на него, не приближаясь. Не знаю, действительно ли мне жаль, что его так плохо принимают. Несомненно, он добился этого своим отношением, но я помню его заявление: «Ты стала для меня самой близкой подругой», как будто он не знает, что на самом деле означает «подруга». Чувствую еще большее сожаление, когда думаю, что у меня никогда не было настоящей подруги. Мои сестры две мои лучшие сообщницы. У Эллы есть Рэйчел и Мадлен, у Мероэ есть Пасифая, а у меня Я думала, что это была Геката, но заблуждалась.
Кто ты, Гермес? Почему ты такой безразличный ко всему? У тебя те же причины, что и у меня, скрывать их?
Отворачиваюсь от него, сердце слишком сильно сжалось, чтобы задумываться об этом. «Слишком поздно» это все, что повторяю себе. «Наслаждайся настоящим» все, что имеет значение. Делаю несколько шагов к двери, готовая встретить судьбу, когда замечаю на стене кое-что, что заставляет вздрогнуть. Бросаюсь туда, охваченная любопытством. На каменной стене развешаны черно-белые плакаты. Лицо Гермеса повторяется десятки раз, столько же раз оно перечеркнуто. Все плакаты помечены красными буквами «сын Зевса».
Тебя настолько ненавидят?
Бог сообщений
кивает, кривя губы.
Боюсь, что так.
«Сын Зевса» это немного очевидно, разве нет?
Здесь это серьезное оскорбление, ворчливо замечает он.
Аид позволяет это делать? удивляюсь я.
Аид не подвергает цензуре слова подданных.
Я уже чувствовала уважение к правящей паре Преисподней, но сейчас оно возрастает.
Если не хочешь входить в зал суда, можешь оставить меня.
Я давно об этом думала. Не хочу, чтобы он был свидетелем того, как я предстану перед судьей. Что, если он раскроет все детали личности, которой являюсь? Откажется ли Гермес от своих слов? Посмотрит ли он на меня иначе?
Нет, я останусь с тобой. Ты так просто от меня не избавишься.
Печально. Тронутая и напряженная одновременно, продолжаю путь в сопровождении психопомпа.
Мы пересекаем арку и идем по проходу, усыпанному левитирующими неоновыми лампами самых разных форм и цветов: зеленые и желтые пальмы, оранжевые солнца с синей полосой внизу, бокалы для коктейлей и аудиокассеты. Это настолько неуместно, что я слышу, как некоторые тени бормочут: «Вот бы у меня все еще был телефон», проходя мимо.
Ощущение, будто мы собираемся зайти в старомодный бар, саркастично комментирую я.
Мы воспринимаем время совсем по-другому, возражает Гермес. 1980-е для нас были недавно.
Разумеется, соглашаюсь я, снова оказавшись в очереди у входа в здание.
Оно напоминает греческий храм, сделанное из базальта, с портиком из огромных колонн и фронтоном, на котором изображена группа фигур: Аид и Персефона в центре, Цербер слева, трое мужчин, сидящих справа. За зданием не видно города, если, конечно, он действительно существует. В этом можно начать сомневаться.
Кто эти трое стариков?
Трое судей: Минос, Радамант и Эак. Они работают по очереди.
С кем-то из них возможно договориться?
Гермес качает головой.
Они беспристрастны.
Делаю вдох и выдох, нервничая.
Ты действительно думаешь, что я рискую попасть в Тартар? спрашиваю я, все больше напрягаясь по мере продвижения.