Харон причаливает, объявляет Гермес.
Эта информация радует определенно меньше. С трудом отрываюсь от него. Как только встаю, Гермес снова запахивает пальто, и я обнаруживаю, что дрожу. Температура может быть и не холоднее, чем раньше, но я словно была у жаркого камина, а сейчас оказалась в ледяном озере.
Пойдем? он приглашает меня.
Мы спускаемся с холма по мощеной дороге, ведущей к пристани. Все тени, кроме оргаев, делают то же самое. Вдалеке, по реке Стикс, приближается огромная черная лодка. На пристани образуется длинная очередь. С огромным терпением и пониманием тени подчиняются неприятному этапу ожидания перед посадкой на борт. Занимаю место в очереди, встревоженная количеством теней передо мной, когда Гермес хватает меня за руку.
Ты привилегированная персона.
Не думала, что когда-нибудь услышу подобное.
Он снова улыбается мне. Я бы хотела, чтобы он никогда не отпускал меня, но, как только мы доходим до берега великой черной реки, он освобождает обе руки, призывает блокнот и ручку, пишет сообщение, сворачивает его и погружает
в капсулу.
Что ты делаешь?
Забочусь о том, чтобы твоя переправа прошла как можно лучше.
Что ты имеешь в
Замираю и, изумленная, выплевываю изо рта серебряную монету.
Это обол, плата за переправу.
Озадаченная, позволяю увлечь себя дальше. Значит, кто-то сунул монету в рот моему телу на Земле?
Хочешь сказать, что написал моей семье? вполголоса спрашиваю я.
Гекате, уточняет он, внезапно отводя взгляд. И опережая твою просьбу: отправлять им сообщения не очень хорошая идея.
Проглатываю протест. В глубине души я знала это. Но скорость, с которой Геката выполнила его просьбу, причиняет боль. Я думала, что она не отвечала на мои просьбы из-за бессилия. Но она отправила мне обол. Разглядываю монету в ладони, чувствуя, как живот скручивается узлом. Это последнее мое взаимодействие с ней и с ведьмами? Что было в послании Гермеса?
Наконец чувствую смирение, но гнев и горе еще не полностью исчезли.
Прохожу мимо сотен теней, которые терпеливо стоят, бросая на меня косые взгляды. Я всегда ненавидела привилегии. Уклоняюсь от молчаливых обвинений, чтобы сосредоточиться на пункте назначения, конце пути, отмеченном двумя статуями выше человеческого роста. Несмотря на однородный сланцевый цвет резного камня, я узнаю их. Аид в длинной тунике, с кунеей под мышкой знаменитым шлемом-невидимкой, длинным посохом с двумя вилами в другой руке и рогом изобилия у ног. Длинные волосы Персефоны усыпаны цветами, пеплум чувственно скользит по фигуре, пучок пшеничных колосьев прижат к груди, гранат вложен в ладонь. Между ними вертикальная плита, покрытая изменяющимся текстом: греческие буквы на моих глазах меняются на английские, адаптируясь к языку того, кто смотрит на нее.
«Вы входите в царство Их Величеств Аида и Персефоны, царя и царицы Преисподней, повелителя и повелительницы Подземного мира.
Следуйте закону, установленному в Преисподней, в соответствии с волей Их Величеств Аида и Персефоны.
В случае нарушений, вам не удастся избежать бдительности охранников и психопомпов.
Уважайте приговор Миноса, Радаманта и Эака, судей трибунала Подземного мира.
Не перегибайтесь через перила лодки Харона. Стикс опасная река.
НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ не кормите Цербера, любимца Их Величеств Аида и Персефоны».
Все эти правила посылают противоречивые сообщения: с нетерпением жду загробной жизни, но с таким же опасением отношусь к ней.
Что произойдет, когда я окажусь на другой стороне? встревоженно спрашиваю я.
Предстанешь перед судом, который решит, отправишься ли ты в Элизий, к реке Лета или в другое место.
Меня смущает недосказанность.
Куда?
Ты потомок Цирцеи Первой, ты должна была быть проводницей, шепчет он, словно этого достаточно.
В голове звучат слова Афины: «Нельзя забывать, что только Зевс может наказать существо, смертное или божественное, и отправить его в Тартар. Муки, которые нас ожидают, будут вечными». Сглатываю, чувствуя, как страх снова охватывает меня.
Это было бы нечестно и несправедливо, в ужасе отшатываюсь я.
У меня не было времени что-либо предпринять против него, кроме битвы на Поляне. Но клятва на Стиксе отменила все возможные последствия.
Так всегда и бывает, если в дело вмешивается Зевс. Но мы еще не дошли до этого. Ты больше не проблема для него, если вообще когда-то ей была.
Киваю, охваченная всеми возможными чувствами: опасениями, сопротивлением, покоем, который наконец обрела и который исчезает.
Лодка Харона пришвартовывается к причалу. Бог-перевозчик разворачивает трап и спускается по нему уверенным шагом старика, которым, по-видимому, и является. Белая борода, многочисленные морщины и изможденный вид свидетельствуют об этом. Как и у Гипноса, руки и ноги у него не имеют плоти, но выглядит он гораздо более зловещим.
Гермес ведет меня к нему. Мы проходим мимо заброшенного киоска с двухколонным портиком и разрушающимся фронтоном. Гермес замечает мою задержку и объясняет:
В великие времена, когда у большинства умерших был обол или подходящее подношение, их клали сюда.
Теперь я лучше понимаю то, что он говорил Танатосу об устаревшей инфраструктуре.