Через мгновение возле Никиты оказался Вожак и ткнулся шершавым носом в бедро человека. Тихо рыкнул, мотнул костистой башкой в направлении зарослей из рябины, берез и осин. Там, левее от них лес становился еще гуще и темнее, образуя лиловые тени несмотря на полдень. Солнце уже поднялось высоко, но из-за высоченных вечнозеленых еловых крон оно едва освещало таежную чащу.
Они там? Никита предпочел услышать свой голос в звонкой тишине леса, чем мысленно передавать образы Гончему. Иначе можно сойти с ума в белом безмолвии. Он стянул с правой руки перчатку и проверил клапан кобуры, висящей на бедре. Несмотря на свои умения, Никита все же не игнорировал холодное и огнестрельное оружие.
Вожак снова ткнулся в него. Никита почесал его за ухом. Тактильные ощущения были странными. Любое животное излучает тепло, но инфернальная тварь была словно замороженная ледышка. И тем не менее, человек не чувствовал отвращения. Да, подшерсток фонит холодом, но искорка жизни теплится под прочной шкурой. Вожак от удовольствия поежился, разметал хвостом снег и рыкнул в нетерпении. Словно отвечал на вопрос Хозяина.
Появились Милка с Серым и замерли неподалеку, ожидая приказа к атаке. Им хватило бы несколько секунд, чтобы расправиться с двуногими врагами, но человек почему-то не торопился. Он потрепал Вожака за холку и выпрямился, застыв на одном месте. Демон растворился в белизне снега, на котором отчетливо виднелись следы, четко уводившие на север, вернее, с отклонением на северо-восток.
Ульмах, иди вперед, приказал вполголоса Никита, что-то почувствовав. Если обнаружишь врага не торопись. Дай мне знать.
Слушаюсь, Хозяин, прошелестел голос демона, тут же растворившегося среди деревьев. Едва колыхающаяся призрачная фигура скользила над землей, превратившись в аморфную студенистую структуру, в которой неопытный и неподготовленный к подобному человек вряд ли признает живую сущность.
Никита расфокусировал взгляд, всматриваясь в астральные всполохи, идущие от шпионов-каракатиц. Они засекли четверку людей, отдыхающих после долгого марш-броска по лесу. Все-таки не выдержали, решили остановиться, пожертвовав драгоценным временем. Ну, да это и понятно. Ведь Борецкий со своими наемниками убегал от людей, а не от Гончих, и даже не подозревал, что твари уже рядом с ними.
Судя по всему, наемники находятся в каком-то помещении. В этом нет ничего удивительного. В вычегодских лесах очень много охотничьих избушек, чуть ли не через каждые пять километров. Учитывая тот факт, что атаку на базы Меньшиковы провели вчерашним утром, выжившие наемники на ногах больше суток, и даже с ночной стоянкой у них осталось не так много сил, что подтверждает незапланированная остановка. Теперь ясно, что беглецы стремятся уйти как можно дальше, минуя людские поселения с выходом в тундровые пустоши. И что им там понадобилось? Логичнее было бы выходить на Мезень. Судя по карте, которую Никита хорошо изучил, Борецкому нужно в Пинегу, откуда по замерзшим руслам рек легко прорваться к побережью или вообще затеряться в бескрайних просторах Севера.
Вожак потянул носом воздух. Да и Никита почуял запах дыма. Действительно, беглецы расслабились, решили отдохнуть и отогреться. Что ж, даже лучше. Признаться, молодому волхву самому надоело охотиться на злодеев. Если бы среди них не было одного человека, от которого расходятся множество нитей не только в Москву и Петербург, но и за рубеж, он бы плюнул на все и вызвал охотников, чтобы те сами справились с беглецами. Но среди этих четверых был атаман Борецкий, который организовал покушение на девочек.
А за такое не только морду бьют, но и кожу снимают. Каримовы бухарские союзники так бы и поступили без малейшего
колебания. Для Никиты сейчас тоже не существовало границ дозволенного. Он идет по следу кровников с одной целью: вытащить на свет тех, кто поднял руку на его семью. Правда, кожу снимать (если до этого дойдет дело) будут демоны, у них это лучше получается. А души и кровь отдаст Гончим. Им тоже надо питаться.
Ульмах воплотился в образе высокорослого мужчины лет сорока, с обнаженным торсом, полностью исписанном татуировками, и поглаживая синеватую кожу на груди, доложил:
В ста шагах отсюда обнаружил избушку. Там четверо мужчин-воинов. Все с оружием. Отдыхают, готовят пищу. Дозволь их заморозить.
Не дозволяю, отрезал Никита, а Вожак сердито заворчал, как будто осуждал своего коллегу из преисподней за глупую просьбу. Гончему хотелось испробовать горячей крови, а какая кровь в ледышке? Мне нужно взять всех четверых живьем. А там решу, что с ними делать.
Никита посмотрел на Гончих, прядающих ушами. Они уже почуяли добычу и теперь ждали команду. Диапазон их действий был весьма широк. Звери могли окружить беглецов и держать их в тесном кольце, не выпуская наружу; а то и гнать по снежной целине, пока те не упадут без сил, чтобы перерезать им глотки и выпить горячую бодрящую кровь. Но больше всего Вожаку нравилось пугать людишек своим видом и постепенно сводить их с ума. Когда на тебя неподвижно уставятся два горящих багровыми угольями глаза, трудно не поддаться панике. А еще хуже, когда непонятная зверюга не дает и шагу сделать, ощериваясь в злом оскале на каждое движение.