чего раньше не позволяли
Экхм девушки, может, хватит говорить так, будто меня здесь нет? нахмурился я, посмотрев в глаза первой. Вне зависимости от пола, хамоватых наглецов никогда не любил.
Девушки первая посмотрела на меня вызывающе и поставила руки в боки. Яна, ты слышала? Мы теперь для него «девушки».
О чём с ним говорить? названная Яной вздохнула так, будто со мной всё понятно и закатила глаза. Всё, будем считать, мы его поздравили. А теперь живо завтракать.
Не стыдно же перед «девушками», хмыкнула первая, выделив последнее слово, костями своими трясти. Одеться не забудь.
Обе вышли из комнаты, оставив меня одного. И что теперь делать? Пререкаться с двумя девахами двадцатилетними? Да ну, бред. Я давно вышел из тинейджерского возраста и подобными глупостями не занимаюсь. К тому же на спинке стула дожидалась одежда, рядом туфли. Впереди открытая дверь. Могу одеться и просто свалить из этого дома. Силком удерживать меня тут явно никто не собирался. По крайней мере, на первый взгляд.
Но внезапный порыв пресёк натяжный вой в животе я голоден просто зверски, а меня вроде бы позвали завтракать. Из коридора тянуло ароматом еды. Ещё хотелось бы получить ответы: кто я, где нахожусь и что со мной стряслось.
Оделся и обулся быстро. Шмотки на самом деле под меня точнее, под это тело которое вроде бы как теперь МОЁ. В кармане пиджака нашёл удостоверяющий личность документ: Скарабейников Сергей Константинович. Это я что ли Скарабейников? В убогом подобии фотографии угадывалось лицо, которое только что видел в зеркале.
Захотелось орать. А потом выскочить из комнаты и вытрясти из этих нагловатых девах всю правду. Но накопленная с годами осторожность предостерегала от необдуманных действий. Приходилось иметь дела с разным контингентом, в том числе и с людьми при власти, и с людьми от криминала. И всегда выручали только две вещи: выдержка и расчёт. Прущие через край эмоции в делах не помощники.
Столовая оказалась чуть дальше по коридору. Кроме близняшек за столом сидела красивая женщина за тридцать. В её чертах читалось много схожести с близняшками. Она их мать? Вполне возможно.
За столом лишь одно свободное место. Поздоровался негромко, подошёл, отодвинул стул и сел. Никто не возмутился, мол, какого чёрта уселся за стол с незнакомыми людьми. На лицах обыденность, а передо мной тарелка каши. Взял ложку и начал наворачивать беру, пока дают. Мало ли, что у дамочек на уме и как изменится настроение. Напрягало только, что у них кусочки мяса в тарелке, а у меня просто на воде, но всё равно довольно вкусно. Или это от голода?
На столе стояло блюдо с одуряюще пахнущими свежими булочками. Причём так, что никак не дотянуться. Близняшки кидали на меня колкие взгляды, будто ожидая чего-то.
Матушка, Аннушка, елейным голосом сказала Яна, угощайтесь булочками. Свежайшие, ещё тёпленькие с печи.
Спасибо спасибо сестрёнка ответили те.
Ага. Значит, матушка. А вторую близняшку зовут Аня. Что-то
у них и имена похожие. Я начал догадываться, чего ждут от меня сестрёнки чтобы попросил. Хотят поставить в позу просящего. Перебьются. В детсадовских играх участия принимать не собирался.
Но вообще выдержка и наблюдательность начинают приносить первые плоды. Во-первых, эти трое одна семья. Во-вторых, меня, судя по поведению сестёр, тоже считают частью семьи. Скорее всего, я для них младший брат, на котором они отыгрываются, как умеют.
Сергей, обратилась ко мне женщина. Угощайся булочкой.
Благодарю, матушка, толкнул пробный шар в попытке встроиться в семейные отношения.
Попытка вышла кривоватая. Сама «матушка» глянула на меня вопросительно изогнув бровь, сестрёнки прыснули в кулачки. Походу, косяк, с обращением я промахнулся.
Тем не менее Яна демонстративно нехотя пододвинула ко мне блюдо с булками. Я ломаться не стал, взял. Одной пустой кашей не наемся.
Сергей, снова обратилась ко мне женщина, разливая чай. Я не против, если будешь называть меня матушкой, это лучше, чем мачеха. Мы же в конце концов друг другу не чужие. Но в обществе такие фамильярности
Она будто задумалась, подбирая слова.
Простите, буду называть вас так, как вы сами пожелаете.
Похвально, одобрила кивком матушка-мачеха. Наконец я слышу слова не обиженного дитяти, а восемнадцатилетнего юноши. Называй меня Екатерина Андреевна. Так будет лучше.
Хорошо, Екатерина Андреевна.
Вот и договорились, приветливо улыбнулась она ненадолго, будто в награду за хорошее поведение. После этого повернулась к дочерям: Девочки, показывайте, что у вас сегодня на продажу?
Яна и Аня достали из карманов какие-то разноцветные кристаллы и ссыпали на стол.
Опять одни растительные макры? в голосе Екатерины Андреевны прозвучало лёгкое неодобрение.
Есть ещё кое-что, девахи переглянулись между собой и Яна положила на стол ещё один кристалл. Он был намного крупнее предыдущих и будто наполнен внутренним ярко-жёлтым светом.
Ого, брови матушки взлетели вверх. Камешек со второго уровня Изнанки? Молодцы! Кто продал?
Да так, один охотник, Яна пренебрежительно махнула ладошкой, пропил в кабаке все деньги, ну и толкнул нам по дешёвке.