Возможно, и так.
Я тихонько хмыкнул. Кузьма, похоже, не разделял моего энтузиазма по поводу телевизионных штампов, а ведь расхожую фразу произносили в каждом втором сериале! И вот теперь у меня появилась возможность воплотить киношный приём в жизнь, опробовать на практике. Я доверял способности моего судьи разбираться в людях, видеть их насквозь. Если он прав насчёт Заряны, мы только выиграем. Одно я усвоил давно, ещё в бурные девяностые: нужно доверять людям, которых ты нанимаешь и ставишь на ответственные посты, иначе какой смысл вообще их назначать? Для галочки, что ли?
Что ж, Кузьма, решительно сказал я, поднимаясь. Пойдём, представишь меня этой твоей протеже. Посмотрим, что за фрукт.
Я сейчас принесу ключ от колодок, отозвался Кузьма, начиная рыться в ящиках своего необъятного стола в поисках здоровенной связки ключей. У неё как раз срок отсидки подходит к концу.
Следующие несколько дней выдались довольно интересными, если не сказать насыщенными.
Я отрядил группу городских стражников, чтобы те вошли в дом Заряны и тщательно его обыскали. Им, конечно, не сказали, что именно искать, но мы с Кузьмой присутствовали при этом мероприятии от начала и до конца, внимательно следя, чтобы её скромное жилище перерыли по всем правилам обыска. Мне было немного не по себе от того, что мы вот так бесцеремонно вторгаемся в чужую жизнь и громим чужой дом, но с другой стороны, у меня технически имелся ордер, поскольку сам судья одобрил эту операцию. Не то чтобы мы уже жили в обществе, где существовали такие понятия, как ордера и гражданские права в их земном понимании, но когда-нибудь, я верил, мы дорастём и до верховенства закона.
Конечно, придётся приложить немало усилий, чтобы коррупция здесь процветала хотя бы на порядок меньше, чем в моём старом мире, но я знал много прогрессивных принципов, в которые искренне верил: свобода слова, свобода от тоталитарного правительства, которое может творить всё, что ему вздумается. Это всё хорошие, правильные вещи, и с помощью Культурных Ценностей я мог бы попробовать внедрить лучшие стандарты здесь, получив значительные бонусы для своего общества. Просто на всё требуется немало времени, Москва тоже не сразу строилась.
Когда мы закончили осмотр дома Заряны, придя к выводу, что она не взяла ни одного неучтённого золотого, опросили семью и немногочисленных друзей на предмет её доходов и расходов. Никто не сообщил ничего из ряда вон выходящего. К концу импровизированного предварительного следствия Кузьма вынес вердикт, что она чиста, как слеза младенца, насколько это вообще возможно проверить в наших условиях. Я дал добро, и на следующее утро её официально уполномочили.
Я с любопытством наблюдал за реакцией Заряны на нашу с ней приватную встречу. Она вошла в мой кабинет, явно ожидая, что её опять в чём-то обвиняют, и с порога начала тараторить о своей невиновности, лишь потом осознав, что находится перед лицом самого Избранника. Моё присутствие, похоже, заставило её особенно нервничать, словно она боялась, что я сейчас вышвырну её из города за все прошлые прегрешения, но Кузьма сумел спокойно объяснить ей, что всё в порядке и её вызвали не для очередной выволочки или наказания.
Вместо этого мы начистоту изложили ей ситуацию: в общине завёлся серьёзный вор, а то и похуже, как бы даже не шпион. Глаза Заряны загорелись при этих словах, и она быстро смекнула, почему мы встретились
с ней так рано утром, да ещё и в такой конфиденциальной обстановке. Это ведь именно то, чего она так долго искала, занятие, которое позволяло ей полностью раскрыть свой потенциал, сбежать от удушающей скуки обычной работы! Разумеется, мы заставили её поклясться всеми местными богами, что отныне она отныне обязуется ходить только по прямой и узкой дорожке праведности, а за любое следующее малейшее правонарушение тут же слетает с этого дела, да ещё и огребёт по полной.
Она согласилась, и я, недолго думая, уполномочил её, предоставив всю полноту власти для расследования и ареста тех, кто меня обворовывал.
Ей, конечно, дали строгие инструкции. Заряна не имела права никому рассказывать о своей новой работе. Вместо этого её легенда прикрытия заключалась в том, что её уволили с мельницы за очередную кражу, и теперь она типа стала безработная. Это должно было сделать её более привлекательной для любых потенциальных воров, ищущих подельника, а также для шпионов, которым мог понадобиться ещё один информатор. Она должна ходить по городу и собирать как можно больше информации, докладывая мне через день, причём отчёты предназначались только для моих глаз. Никакой самодеятельности.
Если это всего лишь один воришка, и ей удастся поймать его с поличным, у неё имелись полномочия на его арест. Но если мы нападём на след какой-то более крупной схемы, например, обнаружим шпиона в наших рядах, её инструкции были чёткими: немедленно доложить мне и ждать моего решения. Никаких геройств и попыток в одиночку обезвредить Джеймса Бонда местного разлива.
Пока что я удовлетворился этим решением.
Заряна должна попробовать доказать нам свои навыки и провести всё дело максимально незаметно, я же мог снова со спокойной душой сосредоточиться на основных проблемах, стоявших перед градом Весёлым. Жизнь, как говорится, продолжалась.