Я моргнула. В электрическом да, черт возьми, ура прогрессу хотя бы в банке! свете мне подмигивали камнями мои драгоценности.
Сколько? хрипло переспросила я. Да вы меня грабите.
Увольте, Олимпиада Львовна, развел паренек руками. Вот это кольцо стоит сто двадцать целковых, моя цена пятьдесят.
Каких, к чертовой бабушке, сто двадцать?..
А сколько стоит вот это колье? указала я на самый, на мой взгляд, дорогой предмет в коллекции.
Затрудняюсь сказать точно, я же не ювелир, но в оценке оно стоит две тысячи. Я взял на себя смелость дать за него тысячу, вот, взгляните, и он подвинул ко мне лист.
Четкий, понятный, каллиграфический почерк. Я смотрела и не верила глазам как колье может стоить так мало, как?
Но это давало ответ, почему муж не покушался на мои цацки.
Они фальшивые? я закусила губу. Мне не приходила в голову эта мысль, но ведь никто не мешал моему мужу дарить мне не подделки, но золото чуть похуже, камни чуть подешевле. Не «чуть», судя по тому, что я услышала.
Ни в коем разе, успокоил меня паренек. Видит Всемогущая, он старался. Один момент, я вам покажу.
Он поднялся, неосмотрительно оставив меня со всеми украшениями, и отошел к глухому массивному шкафу. Я сидела и собирала в кучу рассыпавшийся стеклышками калейдоскопа мир. Это провал, катастрофа. Конец всему.
Я, пожалуй, обращусь к ювелирам, покачала головой я, все еще не подавая виду, что растеряна. Да, возмущена оценкой, но не растеряна до такой степени, что хоть вой. Ваша цена неприемлема.
Золото лепреконов, черт возьми. В волшебном горшочке одни глиняные черепки.
Воля ваша, Олимпиада Львовна. Но ювелиры вряд ли дадут вам сразу все деньги за это все, молодой человек повернулся, держа в руках бархатную коробочку. Залог за треть цены, или под выкуп, это возможно. В такое время живем, сударыня. Игроки носят в скупки украшения почитай каждую ночь вот, взгляните.
На алой подкладке покоилось настоящее произведение искусства. Похожее колье я видела в Алмазном фонде много лет назад россыпь бриллиантов и изумрудов, переплетенные веточки и дрожащие
капельки росы.
Графиня Богатова принесла вот буквально перед вами, Олимпиада Львовна. Я дал пятьдесят тысяч, и это Бурже. Камни? Утешит вас великая сила, Олимпиада Львовна, их цена тысяч семь.
А все остальное бренд, имя, работа мастера. Я глубоко вздохнула, посмотрела парнишке в глаза, уже не пряча свое отчаяние, и он сочувственно или он актер еще более великий, чем банкир улыбнулся.
Я прибавлю еще две тысячи, Олимпиада Львовна, на свой страх и риск.
Надо было «кошачьи глазки» строить раньше, а не корчить из себя железную леди.
Я понимаю ваше бедственное положение, сочувствую горю вдовы, продолжал паренек, закрывая коробочку с колье и возвращая ее на место, но в наше время, увы, драгоценности перестали быть капиталом. Ваш покойный супруг, Матвей Сергеевич, приносил нам диадему незадолго до своей безвременной кончины. Неплохая была работа, но я не смог дать за нее больше двух с половиной тысяч целковых.
С мягким щелчком закрылась дверь шкафа, выпустив тайну на белый свет. Да, я за скудным завтраком наскоро просмотрела список, который нашла в бумагах, и попыталась сличить его с тем, что перебирала и готовила к продаже Парашка. Список не совпадал с тем, что было в ее руках, и я подумала да ничего я не подумала, мало ли, когда был составлен этот перечень, сколько с тех пор утекло воды. Теперь стало ясно: мой муж забрал и продал кое-что из украшений самое дорогостоящее. Но даже все, что у меня имелось, его спасти не могло.
Наивно было и полагать, что купец третьей гильдии будет баловать жену шедеврами ювелирного дела. Он покупал ровно то, на что у него хватало средств, что могло вызвать восторг и зависть у таких же, как он, мелких предпринимателей.
Шестнадцать тысяч, из которых половина сразу уйдет на долги. Какую-то часть долгов я могу придержать, бесспорно, часть, которая не касалась моей семьи, моего мужа. Люди, с которыми сотрудничал он, нужны и мне, и мне придется выровнять наши отношения. Я не могу быть в долгу перед теми, с кем намерена говорить и действовать на равных, иначе меня затопчут. Это бизнес, мой голос обязан звучать с прочими наравне, а в бизнесе равенство обеспечивают только деньги.
Что я могу сделать на эти шестнадцать тысяч, что? Формально средства немаленькие, но это если не рассматривать их как стартовый капитал.
Я могу предложить вам кое-что, Олимпиада Львовна, ласково сообщил мне паренек, садясь на свое место напротив меня. Если вы наймете у нас квартиру, то за первые три месяца мы возьмем с вас меньше на двадцать процентов, и он кивнул на гору ничего не стоящих сокровищ. Всего сорок два целковых, после трех месяцев пятьдесят три целковых. Недавно построенный дом, второй этаж, три комнаты, меблировка. Оплату за год вперед вычту из причитающихся вам средств шестьсот три целковых.
Банк нигде не упустит своей выгоды, ни в одной эпохе. Пока я осмысливала предложение возможно, оно превосходное, если учесть, что я ни черта не знаю о ценах на аренду недвижимости, паренек сунул мне под нос буклет.
«Доходный домъ Купеческого банка» выглядел так же монументально, как и сам банк. Три этажа, причем первые два очевидно для более чистой публики окна выше, архитектура позаковыристей. Я пролистала буклет: ванная, спальня, столовая, гостиная, два закутка для прислуги, кладовая, кухня, печное отопление, электричество