Рейнольдс хмыкнул:
Молодежь. Кто же еще.
Наша или
Наша.
И спокойно сдались наряду? это немного удивило Виктора.
Да. Пьяные. Возможно, и под «дурью», сейчас узнаю, что с тестом, Рейнольдс достал свой комм, а Виктор подумал, что после окончания войны многое стало в разы проще и легче: тысячи мелких приборов и устройств, делающих работу комфортной и более эффективной. Если бы у него в свое время имелись такие средства, то раскрываемость повысилась в разы. Но его все же поразил тот факт, что убийцы не стали сопротивляться, а еще и дождались прибытия полиции.
Нет. Только алкоголь, сообщил Рейнольдс. Правильные мальчики.
Если не считать того, что «замочили» четверых.
У всех свои недостатки, философски заметил его друг, и Виктор еле сдержал рвущийся смех: все же цинизм-цинизмом, но смеяться в голос, когда едешь на место преступления, где лежат четыре мертвых человека немного вызывающе.
Они случайно не из сопротивленцев?
Нет, по базам не проходили, никаких заявлений политического плана не делали.
Это хорошо, Виктор откинулся на спинку кресла. С момента окончания активной фазы военных действий прошло шесть лет. Город почти полностью восстановился, хотя первые два года Урошевац просто погряз в насилии: нападения на солдат оккупационных войск, ответные акции возмездия, грабежи, взрывной рост потребления и производства наркотиков, проблемы со снабжением оставшегося населения продуктами и предметами первой необходимости, и, самое главное, зашкаливающая ненависть всех ко всем. Косовары ненавидели горожан, горожане ненавидели внешних, внешние ненавидели всех одинаково, получая в ответ такую же порцию искренней, незамутненной злобы.
Эти два безумных года запомнились еще и нескончаемой чередой убийств на почве мести: даже он принял в этом участие, о чем не мог рассказать никому: ни Анне, ни Рейнольдсу. Виктор все же вычислил исполнителя убийства своей матери, этот мудак умудрился не погибнуть на войне, за что Виктор поблагодарил вселенскую справедливость. Он нашел его и очень долго почти три дня отнимал жизнь. Затем наступила очередь тех, кто отдал приказ, но на этом
этапе удача отвернулась: почти все члены Совета и руководители силовых структур Республики или погибли или покончили с собой, а до тех, кто выжил, он дотянуться не смог: их арестовали и отправили под суд внешние.
Однако стараниями сербской администрации и активным участием католической Церкви удалось переломить ситуацию и не превратить Урошевац в нарко-бандитский анклав. Уровень преступности, конечно, здесь превышал общеевропейский, но с каждым кварталом снижался: на доли процента, если говорить о честной статистике, к которой он имел доступ, и на проценты, когда речь заходила о данных, публикуемых в открытом доступе.
Они остановились на хорошо освещенной улице напротив «Колонны». Теперь таким освещением мог похвастаться только центр города: оказалось, что электроэнергия стоит не очень дешево, и продолжать световой день ночью достаточно накладно, даже несмотря на то, что рядом находится самая крупная атомная электростанция в Европе.
Он вылез из салона и не успел сделать и шага в сторону бара, как вокруг него сомкнулось кольцо из шести здоровенных солдат в полной боевой экипировке. Тут же он услышал голос Радована Тодоровича, военного коменданта Урошеваца:
Виктор, ну, это же опрометчиво, приехать сюда без охраны.
Он покрутил головой и увидел говорившего, среднего роста мужчину его возраста, стоявшего возле бронированного джипа с армейскими номерами.
Друг мой, сказал он с издевкой, мне так приятна твоя забота о моей безопасности, что я даже не знаю, как отблагодарить тебя.
На Виктора за последние четыре года, как он возглавил местное полицейское управление, покушались восемнадцать раз: ему не могли простить предательство. Он же себя предателем не считал, однако тот факт, что внешние использовали его для пропаганды и призывов не оказывать сопротивление, играл на руку тем, кто хотел расправиться с символом поражения. В предысторию его поступков никто не хотел лезть. Общественное мнение постановило, что он продался внешним, ради собственной выгоды. Как в действительности обстояли дела никого не интересовало.
На должность он согласился от безысходности: в новом открытом мире его никто не ждал, даже в качестве обычного оперативника в самом заштатном полицейском отделе, а больше он ничего не умел. Он потратил год, добросовестно подтягивая свои знания по юриспруденции ЕС до необходимого минимума, но везде получал отказ. Брать вампира на работу в полицию желающих не нашлось. Зато нашлись в Британии желающие поставить на место главного полицейского освобожденной территории своего человека. Виктор согласился, хотя понимал, с чем придется столкнуться. Столкнулся, выжил, все привыкли, так что кольцо из солдат сейчас было точно лишним.
Через окруживших солдат протиснулся Маркович: маленького роста, но крепко сбитый сербский паренек, совсем молодой двадцать два или двадцать три года.
Полковник, сэр.
Да пропустите вы его, Виктор чуть не сорвался на крик, и солдаты расступились.