А что тебе еще остается? с некоторым вызовом ответил Сабин. Только надеяться.
Меня зовут Кассий Херея, я трибун Пятого легиона Алода. Мужчина не обратил внимания на язвительную реплику Сабина.
Я сразу подумал, что ты офицер, заметил тот.
Да. Сейчас я служу при штабе Германика, командующего Рейнской армией.
Ого, сказал Сабин с уважением. Хорошее место. Я знаю Германика. Мой легион воевал под его началом три года назад, когда он перешел Рейн и разделал варваров у Гравинариума.
Я тоже был в том походе.
Мужчина слабо улыбнулся, вспоминая.
А, мой отец служил у его отца, когда они дошли до Визургиса, продолжал Сабин.
Ну, значит, на тебя можно положиться, облегченно вздохнул трибун Кассий Херея. Если кто был в боях с Германиком или его отцом, то...
Это еще ничего не значит, опомнился Сабин. Говори дальше. Я слушаю.
А ты, похоже, серьезный парень.
Кассий Херея опять слабо улыбнулся, но тут же его лицо сделалось строгим и скорбным.
Так вот, глухо произнес он, заклинаю тебя памятью твоего отца, твоим долгом и честью. Ты должен мне помочь.
Должен я только ростовщику в Лугдуне, заметил Сабин мрачно. Чего ты, все-таки, от меня хочешь?
Послышался топот копыт, и появился Корникс с лошадью. Он предусмотрительно задержался в нескольких футах от обоих трибунов.
Я хочу от тебя... Кассий Херея бросил взгляд на галла и продолжал, напряженно шевеля губами, чтобы ты сделал то, что не удалось мне.
А именно?
Германик отправил меня в Рим с поручением. Я должен был передать его письмо Августу. Последнее время он стал замечать, что его официальную почту задерживают и досматривают, видимо, по приказу...
Трибун умолк.
Послушай. Сабин огляделся по сторонам. Я солдат, и меня меньше всего интересуют дворцовые интриги. Ты не смог доставить письмо командующего Рейнской армией его деду, цезарю Августу? Ладно, я все равно еду в Рим. Давай, я тебя выручу.
Мужчина с трудом пошевелил головой.
Письма уже нет, со злостью сказал он. Люди, которые напали на меня, забрали его. Оно для них имеет огромное значение.
Тогда чем я могу тебе помочь?
Сабин начал опасаться, не бредит ли раненый.
Их уже вряд ли догонишь. Все, что я в состоянии сделать, это передать тебя врачу и уведомить местные власти. Тогда есть шанс, что их схватят где-нибудь по дороге.
Как же, схватят. Мужчина глухо выругался. Да они сами кого угодно схватят. С цезарской-то печатью на руках...
С цезарской печатью? Сабину эта история нравилась все меньше и меньше. Но если они действуют от имени цезаря, то на что ты меня подбиваешь? На государственную измену?
Нет. Кассий Херея слабо шевельнул рукой. Послушай, я сейчас все объясню. Если успею...
Он скосил глаза на раненую ногу и продолжал:
Главное ты должен доставить письмо.
Но письмо ведь забрали! раздраженно воскликнул Сабин. Нет, надо побыстрее сдать его врачу и держаться подальше от сходящего с ума трибуна.
Забрали письмо к Августу, терпеливо продолжал мужчина, хотя слова давались ему со все большим трудом. Но осталось второе. Его они не нашли вы им помешали. А это письмо еще более важное.
И кому же адресовано твое важное письмо? Сабин отвернулся и махнул рукой Корниксу. Готовь лошадей. Мы сейчас едем. Попробуй сделать что-нибудь вроде носилок.
Слушай, трибун, настойчиво повторил мужчина и левой рукой сжал его колено. Слушай внимательно. Второе письмо нужно отдать Марку Агриппе Постуму.
Глава II Государственная тайна
Марк Агриппа Постум, холодно ответил он, насколько мне известно, находится в ссылке, и переписка с ним запрещена. Ты все-таки хочешь втянуть меня в какую-то авантюру.
Подожди. Кассий Херея с усилием пошевелил головой. Прошу тебя, сначала выслушай, а потом решай. Тебя ведь никто не заставляет.
Ладно. Сабин отрешенно махнул рукой. Только заклинаю тебя покороче. Уж не говоря о том, что рискуешь умереть от потери крови, я по твоей милости могу остаться сегодня вообще без ночлега.
Что ты знаешь об Агриппе Постуме? спросил Кассий Херея серьезно.
Что
знаю? Сабин на несколько секунд задумался. Я знаю, что семь лет назад внук Августа Агриппа Постум цезарским указом был сослан на остров Планация. В Качестве причины называлось его безответственное поведение, граничившее с безумием и порочившее честь семьи, а также беспробудное пьянство, процитировал он подписанный императором приказ по армии, который почему-то сохранился у него в памяти, хотя какое ему, собственно, дело до разборок в неугомонной семейке цезаря?
Да, такова официальная версия, согласился трибун. А если тебя интересуют детали, то Постума обвинили в том, что, обезумев от вина, он пытался изнасиловать девушку знатного рода. Имя девушки не называлось. Но это все является государственной тайной.
Меня не интересуют детали, холодно ответил Сабин. У меня своих проблем хватает.
Подожди. Кассий Херея поморщился от боли. Ты же видишь мне больше не к кому обратиться. Клянусь, если ты поможешь Германику, то он тебя не забудет. А покровительство такого человека очень много значит, согласись.
Послушай теперь меня, нетерпеливо сказал Сабин. Поставим вопрос ясно. Я тринадцать лет прослужил в армии, имею награды. Недавно римский адвокат сообщил мне, что мой дядя, Валерий Сабин, скончался безвременно ввиду невоздержанности в еде и в питье. Он не имел детей, и назвал меня главным наследником. Не ахти какой капитал дом на Авентине да пара поместий в Этрурии, но для небогатого трибуна совсем неплохо. И я собираюсь посвятить оставшиеся мне годы жизни книгам и сельскому хозяйству, хочу пожить в свое удовольствие, не выслушивая ничьих приказов. А тут вдруг появляешься ты с какими-то подозрительными письмами и хочешь, чтобы я принял участие в вашей явно незаконной затее. Ты говоришь Германик. Что ж, это очень уважаемый и достойный человек, но присягу-то я давал не Германику, а Августу. Но оказывается, что на тебя напали люди, имеющие цезарскую печать, то есть, действовавшие с одобрения принцепса. Вот тут я теряюсь. Извини, я знаю, что мой долг помочь раненому товарищу, и сделаю все, чтобы спасти твою жизнь, но не надо втягивать меня в государственные дела. Я ведь ничего в них не смыслю и вполне могу закончить так, как и твой Постум, а то и вообще попасть в руки палача. Неужели ты этого хочешь?