Тогда, сказала Клеопатра, ты, наверное, будешь рад просто видеть нас и предоставишь нам за эту монету две комнаты.
Недолго поторговавшись, они сошлись в цене: одна аурея за одиннадцать дней постоя. Она еще раз подумала о том, как легко обвести вокруг пальца мужчину, в отличие от женщины, и вспомнила мрачное лицо жены хозяина. Услышав тяжелые шаги римлянина, поднимавшегося по лестнице, она оставила свои мысли.
Рим у ног благородной госпожи, произнес он, входя в комнату. Но вместо того чтобы опуститься на колени, Руфус лишь слегка склонил голову.
Рим может подняться из этого неудобного положения. Она повернулась и пошла в другую комнату.
Руфус последовал за ней. Приблизившись к креслу, в которое села Клеопатра, он быстрым взглядом осмотрел пестрые ковры на стенах, тяжелые темные скамьи и сундуки из черного дерева. И кровать, где на обтянутой кожей раме в живописном беспорядке лежали одеяла и меха. Клеопатра намеренно разбросала их.
Можешь сесть здесь. Она указала на табурет. Или там. Она кивнула в сторону другого табурета. Или на кровать.
Руфус улыбнулся:
Воин, которому княгиня предлагает свою кровать, должен покрепче застегнуть шлем и взяться за рукоятку меча. Не спуская с нее глаз, он правой ногой пододвинул один из табуретов и сел.
Моих служанок сейчас нет. Поэтому я не могу предложить тебе выпить.
Я пришел, чтобы наслаждаться твоими речами. Он оперся локтями о бедра и положил подбородок на скрещенные пальцы. Зачем ты просила меня прийти?
Я думаю, что двое подданных Августа Тиберия, находящиеся почти на краю света, найдут взаимопонимание.
Взаимопонимание? На этот раз Руфус криво улыбнулся. Почти двусмысленно. Как двое знатных людей на чужбине? Или как воры в ночи?
Скажем, как двое знатных людей, которых, возможно, не совсем просто отличить от разбойников.
Раздумывая, римлянин молчал.
К чему ты клонишь? спросил он после недолгой паузы. У нас что, есть общие цели?
Лицо Клеопатры было бесстрастным. Она старалась ни одним движением не выдать своих чувств. Например, радости по поводу того, что ей быстрее и легче, вопреки ожиданиям, удалось подойти к этому моменту в разговоре. Она опустила взгляд.
Могу я открыться тебе? Женщина нашла свой голос убедительным: немного робкий, но не униженный. Княгиня, которая ищет помощи, но не просит о ней.
Попробуй, непринужденно сказал Руфус. Но я не могу тебе ничего обещать, кроме честности. В какой-то мере
Честность и порядочность добродетели римского воина. Не так ли?
Кто-то однажды сказал, что добродетель это не то, что мешает, а то, что понуждает к действию. Так что действуй.
Клеопатра сделала вид, что колеблется. Потом она глубоко вдохнула и, как бы решаясь, начала:
Ну, тогда слушай. Я нуждаюсь в помощи, за которую, я надеюсь, смогу заплатить. И добавила: При условии, что мне помогут достичь моей цели.
Руфус слегка отклонился назад и скрестил руки.
Она ждала. Но так как реакции не последовало, ей пришлось продолжить:
Существует кое-что, чего меня бессовестно лишили. Я хочу это вернуть. Тогда я смогу заплатить за любые оказанные услуги, и мне больше никогда не придется обращаться за какой-либо помощью.
Мы посланы сюда не для того, чтобы заниматься поиском утраченного, заметил Руфус. Мы охраняем мир империи. И торговлю.
Знаю. Но недавно я была в вашем лагере и кое-что слышала. Это дает мне надежду и подсказывает, что у нас общие цели.
И что же ты слышала?
Что вы покинете Аден и пойдете на север.
А, скривился Руфус. Опять кто-то не смог удержать язык за зубами.
Не сердись. Клеопатра мягко улыбнулась. Ты же знаешь, как тяжело одинокому воину устоять в разговоре с красивой женщиной.
Значит, кто-то рассказал об этом одной из твоих служанок? Ты ведь все время была со мной.
Кстати, мы могли бы продлить это время и провести его более приятно. По предварительной задумке в этом месте она должна была посмотреть на него широко открытыми глазами, сделать так называемый проникновенный взгляд, но сейчас она решила, что Руфус и так достаточно увлечен, поэтому не стоит изображать из себя волоокую Афродиту. Быть может, он даже не удостоил бы ее ответным взглядом. А в ситуации, когда приходится одновременно соблазнять и отталкивать мужчину, нельзя переигрывать.
Продлить и приятнее провести? Руфус слегка усмехнулся, глядя на кровать. Затем снова повернулся к ней: Скажи мне откровенно, чего ты хочешь?
Это не так просто.
Руфус кивнул.
Ну что ж, я слушаю. Говори.
Я попытаюсь рассказать как можно короче. Часть этой истории касается прокуратора Иудеи.
Понтия Пилата? Руфус удивленно поднял брови. Что он Ну ладно, продолжай.
По пути из Рима в Иудею он на некоторое время задержался в Александрии, о чем ты, наверное, знаешь. Тогда, она не удержалась и лукаво подмигнула ему, мы провели вместе приятные часы. Позапрошлой зимой он еще раз приезжал из Кесарии в Александрию, и мы снова повидались. Она сделала небольшую паузу.
Руфус закрыл глаза. Голосом, в котором Клеопатра почувствовала наигранную скуку, он произнес: