Понимаю. Моя речь явно произвела впечатление на Тирона, но до конца его не убедила. Звучит очень логично. Разумеется, приходится принимать на веру исходные посылки, доказать которые невозможно.
Я откинулся на спинку стула и скрестил руки, жуя корочку хлеба.
Доказательство само исцеление. Видишь, я уже чувствую себя лучше, потому что должен был объяснять, как действует это лекарство. И я подозреваю, что буду совсем здоров через несколько минут, после того как изложу тебе причину твоего прихода.
Тирон осторожно улыбнулся:
Боюсь, что лекарство не помогает, господин.
Да?
Ты перепутал местоимения, господин. Это я собираюсь объяснить тебе причину моего прихода.
Напротив. Ты можешь судить по выражению моего лица, что я ничего раньше не слышал о твоем хозяине. Как бишь его зовут, Марк не-помню-как Цицерон? Совершенно с ним незнаком. И все-таки кое-что о нем я могу тебе рассказать. Я сделал паузу достаточно долгую, чтобы все внимание юноши обратилось на меня. Он происходит из очень гордой семьи и в полной мере наделен этим фамильным качеством. Он живет здесь, в Риме, но родина его предков находится где-то в другом месте, возможно, на юге; они поселились в городе не так давно самое большее поколение назад. Они более чем состоятельны, хотя и не баснословные богачи. Пока все сходится?
Тирон смотрел на меня с подозрением:
Пока да.
Этот Цицерон молод, как и ты сам; думаю, он чуть-чуть постарше. Он с жадностью учится ораторству и риторике и в известной мере не чужд греческой философии. Не думаю, чтобы он был эпикурейцем; возможно, стоик, но не слишком ревностный. Правильно?
Да. Было видно, что Тирон чувствует себя все более неуютно.
Что же до причины твоего прихода, то вам нужны мои услуги в судебном деле, с которым Цицерон выступит перед рострами. Цицерон адвокат, только начинающий свою карьеру. Тем не менее, дело это серьезное и весьма запутанное. Что касается человека, порекомендовавшего вам мои услуги, то это, пожалуй, величайший из римских защитников. Разумеется, это Гортензий.
Разумеется, выдавил из себя Тирон еле слышным шепотом. Глаза его сузились, рот был широко раскрыт. Но как тебе удалось?..
Какое именно дело? Думаю, об убийстве.
Тирон смотрел на меня искоса, не пряча
своего искреннего изумления.
И не о простом убийстве. Нет, хуже того. Нечто гораздо худшее
Ловкий трюк, выдохнул Тирон. Он резко повернул голову, ему стоило немалых усилий отвести взгляд. Ты проделал это, прочитав что-то в моих глазах. Колдовство.
Я сжал виски кончиками пальцев и широко развел локти, отчасти, чтобы унять сильное биение в висках, отчасти, чтобы напустить на себя театральную таинственность.
Нечестивое преступление, прошептал я. Отвратительное. Несказанное. Смерть отца от руки родного сына. Отцеубийство!
Я отпустил виски и откинулся на спинку стула. Своему молодому гостю я смотрел прямо в глаза.
Ты, Тирон из дома Марка Туллия Цицерона, пришел просить меня помочь твоему хозяину в защите некоего Секста Росция из Америи, обвиняемого в убийстве отца, имя которого он носит. И мое похмелье окончательно прошло.
Тирон несколько раз беспомощно моргнул, уселся поудобнее и провел указательным пальцем по верхней губе, задумчиво сдвинув брови.
Это какой-то фокус, да?
Я подарил его самой жидкой улыбкой, на какую был способен.
Почему? Ты не веришь, что я могу читать твои мысли?
Цицерон говорит, что не существует второго зрения или разума, читающего или предсказывающего будущее, что прорицатели, знамения и оракулы это в худшем случае шарлатанство, в лучшем лицедейство, а люди этого сорта пользуются доверчивостью толпы.
А ты веришь всему, что говорит твой хозяин Цицерон? Тирон покраснел. Прежде чем он заговорил, я поднял руку. Не отвечай. Я ни за что не попрошу тебя говорить против твоего хозяина. Но скажи мне вот что: посещал ли Марк Туллий Цицерон Дельфийский оракул? Видел ли он святилище Великой Матери в Эфесе и отведывал ли молоко, что сочится из ее мраморных грудей? А может быть, он взбирался глубокой ночью на великие пирамиды и вслушивался в голос ветра, воющего среди древних камней?
Нет. Думаю, что нет, Тирон потупил взгляд. Цицерон никогда не бывал за пределами Италии.
Зато я, юноша, бывал.
На мгновение я погрузился в мысли, не в силах вынырнуть из потока образов, картин, звуков, запахов прошлого. Я оглядел сад и внезапно увидел, сколь он запущен и нелеп. Пристально посмотрев на еду на столе, понял, что хлеб сух и безвкусен, а сыр безнадежно прокис. Я взглянул на Тирона и вспомнил, кто он такой; как глупо тратить столько сил на то, чтобы поразить воображение какого-то раба.
Я испытал все это, видел все эти места. Все равно я подозреваю, что во многом я еще больший скептик, чем твой недоверчивый хозяин. Да, это всего лишь трюк. Логическая игра.
Но разве простая логика может дать новое знание? Ты говорил, что до моего прихода ничего не слышал о Цицероне. Я не сказал о нем ровным счетом ничего, и все же ты смог в точности изложить причину моего появления. Это похоже на изготовление монет из чистого воздуха. Как тебе удается создать нечто из ничего? Или открыть истину в отсутствие доказательств?