Глава 4 Охота
Семь человек гурьба немалая и для просторного-то дома, и Денисов еле-еле разместил охотников. Но те были не в претензии на тесноту, спросили только, как насчет баньки. Готова, ответил Денисов. Ждал гостей как раз сегодня, потому и протопил с утра. Тогда так, распорядился один из охотников, как видно, главный, которого остальные называли Максимом Петровичем, тогда сходим попаримся. И себе облегчение сделаем, и обычай охотничий соблюдем идти на медведя чистыми.
Парились в две очереди, а после бани сели ужинать.
Приезжие вынули из своих мешков банки с разными консервами, Денисов поставил на стол свое чугун с рассыпчатой, белой, как сахар, картошкой, соленые грузди и рыжики, моченую бруснику. Появились и бутылки, но Максим Петрович строго сказал, что после баньки выпить, конечно, не грех, но только чур не набираться. К берлоге пойдут с утречка, и чтоб все были как огурчики.
Присматривая за столом, добавляя по мере надобности закуски, Денисов присматривался и к гостям.
Возчики были мужики как мужики и ничем особенным не выделялись, зато медвежатник с первого взгляда поразил Денисова своим обликом. Не старый еще, лет под пятьдесят, он при среднем росте был так необычайно широк во всем теле, что проходил в дверь боком. Сразу чувствовалось: медвежатник человек великой физической силы, и об этом лишний раз говорили его руки длинные, чуть не до колен, с огромными красными кулаками. Такие кулаки бывают у людей, часто работающих без рукавиц на морозе, и, глядя на медвежатника, Денисов без труда представлял себе, как тот орудует своими ручищами в работе. Вообще Денисов давно заметил, что самые сильные люди обычно нескладные. Какая-нибудь одна часть тела у них особенно развита и выделяется. У медвежатника такой частью были руки, специально предназначенные для того, чтобы хватать, как клещами, поднимать без натуги, а удерживать без усилий. Приезжие, обращаясь к медвежатнику, величали его почтительно Федотычем, а он отвечал на вопросы немногословно, со знанием дела.
Но особенно интересовали Денисова те трое, которых лесничий назвал своими друзьями.
Что за человек сам лесничий об этом Денисов уже имел представление. Барин. Любит загребать жар чужими руками. Ну а дружки-приятели? Такие же или подушевнее? Небось такие же, иначе не сошлись бы. Свой свояка видит издалека.
И чем дольше присматривался Денисов к товарищам лесничего, тем крепче уверялся в мысли: одного поля ягодки. Вон как возчиков гоняют то подай, это принеси. С Федотычем не так, знают, что от Федотыча все зависит, может, и жизнь, вот и стелют помягче.
Денисов впервые видел этих людей и ничего не знал о них, однако сразу определил: эти не воевали. Фронтовиков он узнавал с одного взгляда. Фронтовики держались просто, героями себя не выставляли и другими не помыкали. А эти только и знают, что строгость на себя напускать. Дескать, нам по-другому нельзя, мы из другого теста.
Он вспомнил своих фронтовых командиров. Тоже были строгие люди, но ведь по делу, а не просто так.
И за солдат не прятались. Разве ж мог сказать, к примеру, взводный: ты, Денисов, сходи посмотри, как там немцы, а я в блиндаже посижу? Да если б было нужно, он вместе с Денисовым на брюхе все бы облазил, не как этот лесничий. Видать, всю войну на броне просидел. И дружки его тоже. Бабами командовали. А теперь пузырятся
Настроения у Денисова, хоть и выпил, не было. Он уже раскаивался в своей затее с медведем. На кой черт брякнул про берлогу? Тесу захотел! Да не будет он просить у них никакого тесу! По мордам видно: не дадут. И нечего лишний раз кланяться, жил без тесу и проживет. А веранду из жердей сделает, в лесу их сколько хочешь валяется Эх, не ходить бы завтра ни к какой берлоге. Только никуда уж не денешься, все на мази уже. Хочешь не хочешь, придется вести, показывать
От этих невеселых размышлений Денисова оторвал Федотыч. Он подсел к нему и стал расспрашивать о берлоге где устроился медведь, в какой чаще и как лежит под выворотнем или просто в яме. В яме, ответил Денисов. А сверху ямы хворосту навалил. Вот то-то и оно, сказал Федотыч. Хуже нет, когда медведь лежит так, не знаешь, с какой стороны выскочит, когда поднимать станешь. Иной раз из лаза ждешь, а он, чалдон окаянный, крышу проломит да и выбросится. И уж тут шутки плохи: в момент надо поймать на мушку или взять на рогатину. А то подомнет, и оглянуться не успеешь. Ну да ничего, успокоил Денисова Федотыч. Путо он захватил, поставят путо на крайний случай. Если медведь через крышу полезет. А через лаз тут его аккурат и стрелять надо или брать на рогатину.
Про себя Федотыч сказал, что охотится на медведей уже больше двадцати лет. Раньше ходил на охоту в компании, а потом бросил. В компании нужно, чтобы один стоял за всех, а все за одного, иначе толку не будет, а такая компания сбивается редко. Всегда находится кто-нибудь, кто делает дело не как нужно, и остальным приходится расхлебывать за промашку. А в медвежьей охоте промашка может головы стоить, вот Федотыч и стал зверовать один. Плохо ли, хорошо ли одному другой вопрос, зато сам за себя в ответе. Да если еще и собакой стоящей обзавестись, тогда и сам черт не страшен.