Ю. Б. Пукинский ПО ТАЕЖНОЙ РЕКЕ БИКИН (В поисках рыбного филина) 
*ГЛАВНАЯ РЕДАКЦИЯГЕОГРАФИЧЕСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
Художник И. Ф. Шипулин
Фото автора
© Издательство «Мысль», 1975
Стремясь изловить свою Синюю птицу, человек обычно торопится. Это естественно. Но это и безрассудно. Ведь мечта тем и опьяняет, что кажется далекой, недоступной. Осуществление ее равносильно потере. Может быть, поэтому, особенно при большой удаче, очень скоро на смену радости приходит грусть. Платить за радость грустью закон жизни. Не настоящее счастье, а тоска о чем-то недостающем, будущем способна вызвать в сознании человека видение Синей птицы. Для меня оно всегда связывалось с неведомыми краями и нехожеными тропами. И как все люди, разыскивая свою Синюю птицу, я торопился, часто бежал не оглядываясь
СКАЗОЧНЫЙ КРАЙ 
Мечта увидеть своими глазами эту загадочную птицу, узнать хоть что-нибудь о ее жизни зародилась у меня одновременно с непреодолимым желанием посетить «дебри Уссурийского края», побывать в тех местах, где бродил когда-то неутомимый путешественник Владимир Клавдиевич Арсеньев со своим легендарным гольдом-проводником Дерсу Узала. Это желание со временем переросло в неуемное стремление, в жажду узнать гнездовую жизнь птиц Приморья.
Прошло немало лет, прежде чем мне удалось осуществить эту мечту. За это время состарилась и умерла моя собака и в доме появилась новая, молодая. И как старику Шалому, с которым я исходил почти весь северо-запад РСФСР, ездил на Горный Алтай, провел несколько сезонов в бескрайних тростниковых займищах Барабы, блуждал на озере Чаны, побывал на Днепре и во множестве других чудесных уголков нашей страны, я доверительно шептал на ухо молодому псу Чуку: «Подожди немного, мы еще с тобой побродим по дебрям Уссурийского края!» Собака внимательно слушала, склоняла голову, как бы размышляя, а время шло
Но все это теперь далеко позади. Семь лет жизни успел я отдать дальневосточной тайге. Четыре сезона, изучая гнездовую жизнь птиц Приморья, «охотился» я за таинственным рыбным филином
В первый год я устремился в заповедник «Кедровая падь». Он стал для меня как бы воротами в дебри Уссурийского края. Заповедник этот расположен недалеко от Владивостока и легкодоступен. Но здесь о встрече с рыбным филином трудно было и мечтать. В долине единственной в заповеднике реки Кедровой, очень бедной рыбой, он не водился.
Во второй полевой сезон я перебрался на полноводный Бикин. Он берет начало в отрогах седого Сихотэ-Алиня и, устремившись в сторону заходящего солнца, бешено катится вниз. Преодолев одним духом более четырехсот километров, он вдруг оказывается на равнине и уже сравнительно спокойно подходит к капризной Уссури, в которую впадает между Большой Уссуркой и Хором. Уссури же в свою очередь питает Амур, уносящий свои воды на восток, к Тихоокеанскому побережью.
На Бикин, в поселок Верхний Перевал, меня заманил Борис Константинович Шибнев, большой знаток и любитель птиц этого края. Из его писем недвусмысленно следовало, что на всей земле нет места лучше, чем его родной Бикин. И это истинная правда! Здесь я встретил очень много интересных птиц. Но к сожалению, выбранные мной в тот год места лишь хранили память о рыбном филине. Старожилы в один голос утверждали, что здесь совсем недавно, каких-нибудь десять двадцать лет назад, крик этой совы им приходилось слышать чуть ли не каждую ночь. Но
появились новые люди, моторные лодки, говорили они, и рыбный филин исчез. Много птиц погибло и в капканах, выставляемых охотниками на выдру и норку
Мнение местных жителей сводилось к одному: если хочешь увидеть рыбного филина, необходимо подняться вверх по реке по крайней мере километров на семьдесят. Но весна была уже в разгаре. Вокруг оказалось много других интересных и невиданных мной прежде птиц, и я остался на месте. Правда, позже я поднялся в верховья Бикина, и не на семьдесят, а почти на сто семьдесят километров. Там, в верховьях, намного выше поселка Бархатное, я своими ушами слышал даже крик рыбного филина. Его могучий гул произвел на меня невероятное по силе впечатление. Я и по сей день слышу этот низкий, постепенно затухающий звук, повисший на какое-то время во мраке ночи Но время было упущено. Искать гнездо в конце лета бессмысленно.
Только на третий год, отданный мной Приморью, я впервые в жизни увидел своими глазами настоящего, живого рыбного филина! Но и в этот год мне не удалось найти его гнездо. Для этого понадобился еще один, четвертый, сезон. Чтобы хоть что-нибудь узнать о жизни этой скрытной птицы, потребовалась «тысяча и одна» ночь без сна. Среди них были ночи, полные таинственных шорохов и страха, открытий и неразгаданных тайн. Ночи невероятно длинные и, наоборот, проносящиеся в один миг. Были ночи темные и звездные, холодные и душные. Не было только одинаковых ночей
Большая часть пространства вокруг Бикина пока еще покрыта девственным лесом. На всей этой огромной территории тайга бесконечно многолика. Здесь можно оказаться в мрачном черно-пихтарнике, затеряться среди могучих долинно-широколиственных дебрей, наконец, попасть в сравнительно светлые разнопородные горные леса. Несмотря на интенсивные рубки, которые ведутся вдоль Бикина, в пойме реки еще очень многие деревья достигают предельного возраста и выделяются колоссальными размерами. Особенно впечатляют тополя, диаметр которых на высоте груди человека нередко бывает более двух метров. Их дупла могут предоставить приют даже медведю, а меня они спасали от ливней.