Это ты? Не получила моего сообщения?
Не отвечая, молодая женщина направилась в гостиную и, сбросив пальто и туфли, рухнула на диван.
Долго же ты добиралась. Он не замедлил присоединиться к ней. Высокий, не слишком спортивный, но элегантный. Волосы он зачесывал назад и носил очки, которые очень шли к его смеющимся голубым глазам.
Надо было закончить статью.
А Звонила моя мать.
Амель постаралась прикинуться заинтересованной:
У нее все в порядке?
Ты разве не понимаешь? Сильвен вышел из комнаты. Голос его удалялся. Она волнуется из-за этой истории с актами гражданского состояния.
Опять? Сколько можно об этом говорить?
Брось, ты же знаешь, что для нее это важно.
А для меня разве нет?
Некоторое время слышалось лишь хлопанье открывающихся и закрывающихся дверец шкафов.
Да, и я это знаю, поверь. Но она так зациклилась
на этих штуках. Ты не хочешь мне помочь
Ты женишься на мне, а не на своей матери! Теперь уже
Она запнулась, чуть было не затронув запретной темы отказа от религиозной церемонии. Из-за разных вероисповеданий они предпочли обойтись без этого, тем более что оба были неверующими. Горькая пилюля для обеих матерей. До такой степени, что мать Амели перестала с ней разговаривать и объявила, что не будет сопровождать своего супруга на бракосочетание дочери.
Впрочем, не могло быть и речи о том, чтобы отказаться от своей фамилии и утратить эту часть корней. Молодая женщина не видела удовольствия в следовании подобным узаконенным требованиям отречения женщины от своей семьи.
Я буду Рувьер-Балимер, и точка.
Сильвен не ответил, он по-прежнему что-то искал. Амель расслабилась.
Неизвестный проник в мечеть на улице Пуанкаре в двадцатом округе Парижа с толпой верующих, идущих на вечернюю молитву, Иша. Он был выше среднего роста, с бледным квадратным лицом, покрытым темной редкой бородой, и с ярко-зелеными глазами.
Пройдя по темному и переполненному коридору, он попал в довольно просторную комнату. Запущенную. Освещение было неисправно. Пол и покраска стен знавали лучшие времена, кроме разве что ориентированной на Мекку стены кибла, которая была безупречного голубого цвета. Треть пространства отделяла резная деревянная перегородка, за которой пришедший смутно различал силуэты женщин, занимающих отведенное им место. У них был собственный вход из пассажа Планшар, позади здания. В стороне от нескромных взглядов.
Повинуясь движению толпы, незнакомец вместе с ней достиг центра молельной комнаты. По одеждам, предписанным строгим соблюдением сунны , слова пророка, он определил салафистов среди остальных правоверных. Длинная джеллаба, штаны до самых лодыжек и белый головной убор вроде пилотки. Густая борода. Казалось, своими проницательными глазами они зорко следят за всеми.
К вновь пришедшему приблизился один из них эмир, известный ему под именем Мохаммед. С ним был другой человек, Насер Делиль, маленький пухлый ливанец с редкими седыми волосами.
Ассалам Алейкум , Карим, да ниспошлет на тебя свое милосердие справедливый Аллах. Ты ведь уже знаком с Насером?
Карим кивнул:
Мы встречались в «Аль Джазире».
Как ты, гуйа ? Вот уже несколько дней, как я упустил тебя из виду. Работу нашел?
Отрицательное движение головой.
Мохаммед продолжал, обращаясь к ливанцу:
Вот молодой человек, поистине многообещающий, набожный мусульманин. Одно время сбился с пути истинного, но в конце концов пришел к своим.
Салафист, по возрасту едва ли старше Карима, по-братски положил руку ему на плечо и, не говоря больше ни слова, так пристально посмотрел на него, что Карим вынужден был опустить глаза.
Поэтому мы и хотим помочь ему.
Насера это уже не интересовало. К нему подошел Джафар, обращенный мусульманин, и что-то зашептал на ухо. Однако вскоре их прервал приход имама, занявшего свое место перед михрабом, углублением в стене кибла, и затянувшего Фатиху , первую суру Корана, с которой начинается молитва:
Аллах акбар!
Вскоре к нему присоединился хор правоверных, стоящих позади него плечо к плечу, нога к ноге, молитвенно сложив открытые ладони одна на другую на уровне пупка.
Во имя Аллаха Милостивого, Милосердного Хвала Богу, господину миров Милостивому, Милосердному Царю в день суда Тебе поклоняемся, и Тебя просим помочь Веди нас по дороге прямой по дороге тех, которых Ты облагодетельствовал Не тех, которые находятся под гнетом, и незаблудших
Молодой клерк, в бежевом плаще и темном костюме, среднего роста и телосложения, с короткими и черными, как его глаза, волосами и угловатым лицом, пересек Гайд-парк Корнер. Он вышел на Пиккадилли в районе Лестер-сквер. Продолжительная прогулка, быть может последняя, привела его с Бромптон-роуд в Южном Кенсингтоне к Мейфэр, где располагалась