Сергей представлял себе, что в жизни его банально поставят к стенке (хотя бы за кассу копторга и пострелянных милиционера и бойца ВОХРа ведь хрен докажешь, что ты не Чибис!), в лучшем случае в дурку упекут. Не охота ни того, не другого
А может это какая-то другая реальность?
Да хрен редьки не слаще, все одно что-то похожее.
Значит, что? Значит прижать хвост и сидеть тихо-тихо, не чирикая.
Видать от перенапряга, эмоций почти не было. Так какие-то дурацкие ухмылки в голову лезли.
Елизаров еще прошелся по карманам Фрола, немного проверил швы одежды.
«Все больше ничего. Надо его закопать. Как-то совпадает и по-христиански будет, и от трупа избавлюсь» опять этот дурацкий сарказм.
Странно вдруг захотелось закурить.
«Ага с сотрясом только и курить осталось».
А вообще было странно Елизаров не курил уже лет 5 и вроде бы не тянуло.
«Это стресс так подействовал или еще что?»
Но курить действительно хотелось. Сергей протянул руку, взял папиросы и спички.
«Папиросы «Норд», 1 Ленинградская табачная фабрика».
Спичечный коробок был изрядно затерт и что на нем было изображено и написано, различить было невозможно. Но коробок был деревянный (как в 70-е!) и явно подлиннее привычного Елизарову.
Найдя целую папиросу, Сергей закурил. Оп! Опять какой-то странный
прикол закуривая, он машинально проделал ряд действий, который намеренно сделать никак не мог просто не умел. Какая-то хитрая продувка гильзы, постукивание ее о ноготь пальца, затем залом, тоже мудреный и, наконец прикуривание, какое-то с вывертом спички пальцами, со щелчком.
«А это откуда? Моторика? Привычка моего, так сказать, носителя? Вот еще напасть приблатненные жесты видны натренированному взгляду сразу. Попалиться с ними как чихнуть Вот и слова какие-то в лексиконе вылазят, шпанские».
Нет, блатной жаргон, «музыку», Елизаров немного знал в милиции же работал. Но не опером, и не на зоне те знают всю эту шелуху гораздо лучше.
«Да и «феня» за 60 лет изменилась сильно».
Надо думать, как со всем этим выжить
Надо думать
Подаваться в воры-жулики, Елизаров даже не рассматривал как вариант. И родительское воспитание, и последовавшая жизнь, со службой в милиции, все это вызывало стойкое неприятие к «блатате» во всех ее проявлениях. Воровской романтики нет это все сказки для пацанов и молоденьких дур (хотя часто для не молоденьких дур тоже). На самом деле, кроме грязи и мерзости в «блатной, фартовой жизни» ничего нет. Нет был у Сергея в молодости период, когда послушивал блатняк-шансон, и даже что-то нравилось. Но это было давным-давно и прошло бесследно.
Значит как там у Остапа Бендера? «Будем переквалифицироваться в управдомы»?
А война? «Мы железной стеной, обороной стальной». Елизаров оборвал себя «шуточки, бля, дурацкие».
С возрастом его отношение к Войне (именно так с большой буквы!) становилось все более серьезным. Чем больше узнавал о тех или иных фактах, тем больше поражался дедам как же они выстояли и победили в этой бойне?
Именно бойне не потому, что «трупами завалили» к либеральной брехне и тявканью он относился с презрением, а потому, что враг был уж очень силен и победить его, такого есть подвиг настоящий. Подвиг всех и народа, и армии, и правительства, и Верховного ну что за дурь, право слово «победил народ, а не Сталин»?! Вместе все победили, иначе бы и не смогли.
День Победы Елизаров почитал самым главным праздником, но праздником довольно интимным. Не любил официальных торжеств, мероприятий фальшью от них отдавало. А старался в этот День, оставшись один в квартире, посмотреть фильм из тех, которые почитал за настоящие «Они сражались за Родину», «Живые и мертвые», «Батальоны просят огня» и подобные. Он не знал своего деда тот умер в 66, буквально за 2 года до его рождения вернувшись из Сталинграда-1942 без глаза и без половины легкого. Не знал он и деда по отцу тот остался на северном фасе Курской дуги, как не знал и старшего брата отца тот (19-летний пацан!) лежал где-то под Житомиром.
Дед у жены попал в плен под Харьковом, в 1942, и «полной грудью» хапнул плена, до самого 1945. С ним он был немного знаком успел пообщаться, пока тот не умер. Дед Иван не рассказывал о войне, но почему-то чувствовалось, что досталось ему в полной мере
«Ну что значит, будем как-то готовиться. Не в Америку же сваливать, в самом деле. Вот и будет тебе, Елизаров проверка на вшивость. А помереть так ты вроде уже помер раз, да и пожил немало 47 все же возраст, пусть и не из великих».
Так значит собраться и трезво, спокойно, вдумчиво. Постараться вжиться, врасти. Поменьше болтать, больше слушать.
«И, мля избавиться наконец-то от трупа!»
Сергей поднялся, осмотрелся и присмотрел место вот здесь: и недалеко от воды и вроде бы весной не заливает (не размоет). Финкой снял небогатый дерн, отложил в сторону. Затем снял с себя пиджак, и стал наваливать на него расковырянную той же финкой землю. Наковырял оттащил к воде, высыпал в воду понемногу, небольшим слоем. Так ходка за ходкой, пока не углубился примерно на 6070 см. Измазался изрядно, да и вспотел весеннее солнышко пригревало вполне.
Посидел, покурил. Потом подтащил Фрола к могиле.