Сейчас я открою вам политический секрет. Сразу после назначения на должность премьер-министра России в августе 1999 года Владимир Путин провел консультации с представителями всех политических сил России и сказал им примерно следующее: «Ребята, как бы ни закончились выборы, давайте договоримся, что после них мы все вместе в Государственной Думе начинаем думать о едином курсе. О совместной работе. О том, что не будем дальше раскалывать политические элиты».
Напомню, на дворе стоял август 1999 года, предвыборный блок «Отечество вся Россия» гордо набирал рейтинг, в то время как прокремлевское «Единство» еще даже не было создано.
Связка Примаков Лужков видела себя в Кремле уже не столько во сне, а практически наяву. Рейтинг самого Путина в те дни был на уровне арифметической погрешности. Так что, делая этот политический реверанс противнику, Путин опирался отнюдь не на силу и популярность в народе, а на стойкое убеждение, что война элит подвела Россию к черте, за которой ей уготована судьба СССР.
Обо всем этом мне с оговоркой, что уже, мол, можно об этом рассказывать, поведал 1-й заместитель председателя Госдумы Олег Морозов, который в тех консультациях участвовал от имени «Регионов России» противоборствующей Путину стороны.
Парадокс в том, что чудовищная по своему цинизму информационная война, которая разразилась осенью 1999 года, отражала вовсе не разницу в идеологических мировоззрениях Путина и Примакова Лужкова, а имела своим истоком именно конфликт элит.
По инерции имелось в виду, что Примаков Лужков противостоят негативному наследию Ельцина в лице любого из его преемников, в то время как уже произошла трансформация правящего режима: потенциальным руководителем России стал Путин, который к Ельцину имел еще меньше отношения, чем работавший с ним бок о бок многие годы и беспрестанно певший ему дифирамбы Лужков. (Дальше вы узнаете, что Ельцин хотел сделать президентом Лужкова.)
Но ни Лужков, ни Примаков этого понимать не хотели, поэтому, к слову, и проиграли.
А можно ли было избежать той беспрецедентной информационной войны, которая сама по себе вряд ли доставляла удовольствие Путину? спросил я у Олега Морозова.
Остановить машину выборов было невозможно слишком глубоко и далеко зашел избирательный процесс, слишком далеко зашел этот конфликт. Путин как человек опытный понимал, что заставить всех сейчас помириться и не продолжать жестко конкурировать в ходе избирательного процесса невозможно.
Стоит добавить, что в информационных войнах тогда мочили друг друга скорее два бывших приятеля Гусинский (НТВ) и Березовский (ОРТ), а не Путин и Примаков. Мечтали будущие беглецы-олигархи о новом переделе оставшейся советской госсобственности, да вот незадача не на того наткнулись. (Я имею в виду, конечно, президента Путина.)
Возвращаясь к тому, с чего начал тему примирения элит, хочу сказать еще вот что.
СССР строился на энтузиазме и вдохновении, а не на сусловских схемах, с которых Путин почему-то берет пример. Брежневский СССР гнил изнутри, сверху и снизу, был пропитан теми самыми Лебедевыми во власти. Потому и рухнул. А нынешние конструкции посыплются даже быстрее, чем это успеет накликать «Новая газета», а адвокат Макаров активировать вид на жительство в США. Электоральное постоянство народа само по себе не вечно. Нельзя бесконечно рассчитывать на отсутствие у него политического вкуса, наблюдательности и самоуважения.
«Мы будем кротки, как Миронов»
Такому политическому холуйству поразились все. Миронов не был личным другом Путина, не входил в его ближний круг соратников. Чего ему было так уж демонстрировать свое верноподданничество, больше похожее на медвежью услугу, самому Путину?
Прошло несколько лет, и Миронов уже не на словах, а на деле выкинул
новое политическое коленце, дабы продемонстрировать свою горячую любовь к Владимиру Владимировичу. В 2004 году он выставил свою кандидатуру в президенты России и на встречах с избирателями принялся убеждать их голосовать не за него, а за Путина!
Да, это было гениально! смеется оппозиционный политик Леонид Гозман, с которым я обсуждал этот политический казус. Мне на мой юбилей написали песенку на мотив «Когда воротимся мы в Портленд», где были такие слова: «Когда воротимся мы в Думу, мы будем кротки, как Миронов».
В Думу «Правое дело» ни с Леонидом Яковлевичем, ни даже с олигархом Прохоровым, как известно, не воротилось. Впрочем, речь сейчас не о нем, а об удивительной политической и человеческой антипутинской метаморфозе, произошедшей с Сергеем Мироновым Тишайшим.
До тех пор пока «кремлевскому кукловоду» Владиславу Суркову не пришла в голову идея сделать Миронова спойлером Зюганова, то есть создать под спикера Совета Федерации квазинародную партию «Справедливая Россия», чтобы она паслась на электоральной поляне КПРФ, отнимая у нее голоса, Сергей Михайлович вел себя как типичный холуй-чиновник. Шепелявил себе под нос заготовленные помощниками серые, как и весь его бюрократический облик, речи. В телевизоре без надобности не мелькал. В реальную политику не лез.