Кто же это, если не секрет? полюбопытствовал Доронин.
Василий Петрович Юдин, сказал Черный.
Юдин? обрадовался Доронин. Да это же мой друг по подполью!
Тем лучше, кивнул Черный. Зайдите в три часа в штаб, к товарищу Балышееву, там будет и Юдин.
Тогда и договоримся, заключил Балышеев.
Кроме того, продолжал Черный, мы вынесли решение и обязали отдельские парткомы расширить сеть коммунистических ячеек. Сейчас каждая станица, более или менее крупный хутор будут иметь у себя комячейку. Так что скоро и к вам пришлю партийного руководителя.
Это еще лучше, сказал Доронин, вставая и подавая руку ему на прощание. Потом обратился к Балышееву: С вами, Назар Борисович, я не прощаюсь.
Когда он ушел, собеседники вернулись к прерванному разговору.
В ближайшее время, Назар Борисович, на должность командующего IX армией назначат Левандовского , сказал Черный.
Кстати, он из бывших офицеров, большой опыт в военном деле имеет.
Знаю, протянул Балышеев, из младшего офицерского состава штабс-капитан Он, помолчав немного, добавил: Я ведь тоже из бывших. Правда, это первоначально кое-кого смущало, но теперь привыкли Левандовский сразу же после Октябрьской революции перешел на сторону Красной Армии. Я верю в него.
А раз так, посоветовал Черный, не ждите, пока пришлют нового командующего. Приступайте к усилению боевой готовности армии.
Спасибо за добрые вести, Владимир Федорович, Балышеев встал и энергично пожал руку секретарю областкома.
В три часа дня у двери кабинета Балышеева он встретился с Юдиным, который ожидал начальника штаба. Друзья крепко обнялись, расцеловались.
Где же ты пропадал, почему не писал мне? спросил Доронин.
Юдин взял его под локоть, подвел к раскрытому окну.
Дай разглядеть тебя как следует, сказал он улыбаясь. Ты небось по мне уже и панихиду отслужил?
Сейчас и немудрено, вздохнул Доронин. Время-то горячее: так и гляди в оба.
Но я, как видишь, умирать еще не собираюсь, рассмеялся Юдин. Ко всем чертям смерть послал, а уж она-то, шельма, долго обхаживала меня. Осенью прошлого года проезжал я через станицу Челбасскую. Опознали меня там белоказаки, схватили и, как командира партизанского отряда, приговорили к смерти. Бросили меня в подвал. «Ну, думаю, теперь мне отсюда не выбраться». Но все-таки выбрался! Явились ко мне утром три офицера и пять казаков. Заковали мне руки в цепи, посадили на линейку и повезли. Я думал, что расстреливать везут, ан нет. Доставили меня конвойные на станцию Сосыка , заперли в какой-то конуре, а поздно вечером посадили в вагон пассажирского поезда и повезли в Ростов, к Деникину, на допрос. Ночь стояла лунная, и в вагоне было светло. Мало-помалу разговорился я с конвойными, потом начал им анекдоты сыпать. Офицеры сначала косились на меня, но я сумел рассмешить и их.
Он достал из кармана папиросы, закурил. Доронин нетерпеливо ждал продолжения.
Смеются конвойные, дымят самокрутками, продолжал дальше Юдин. Попросил и я закурить. Дали мне кисет с махоркой. Скрутил себе цигарку и, воспользовавшись их добротой, уговорил снять с меня цепи. Вскоре я сидел уже раскованный. Язык мой развязался пуще прежнего. Конвойные хохотали до упаду, а я, выбрав удобный момент, на полном ходу поезда и сиганул в открытое окно.
Да ну? поразился Доронин.
Как стрела вылетел, подмигнул Юдин. Скатился с насыпи, вскочил на ноги и побежал по открытому полю. А позади стрельба. Летел я без памяти. Хотел было спрятаться в подсолнухах, на небольшой ниве, но, решив, что именно там будут искать меня, бросился в срезанную кукурузу и залег под сноп. Поезд остановился, и конвойные выгнали из вагонов всех пассажиров, меня, значит, искать.
Вот как! воскликнул Доронин.
И вижу я, рассказывал Юдин, оцепили конвойные и пассажиры те самые подсолнухи, где я хотел спрятаться. Шарили, шарили и ничего не нашли. Конвойные совсем близко от меня прошли. Я даже слышал, о чем говорили они. Часа на два поезд задержали. Потом убрались восвояси, а я к своему отряду подался.
В коридоре, в сопровождении начальника секретно-оперативной части особого отдела IX армии Атарбекова высокого молодого человека с черной окладистой бородой появился Балышеев.
Заходите, товарищи! сказал он Юдину и Доронину, открывая дверь своего кабинета.