В некотором роде, добавила она.
Ужасная правда о месте, где прошло наше детство, пробудила мои воспоминания. Конечно, и приятные тоже. Потому что были и приятные. Только от этого стало больнее. Мы всё еще выбирались из-под руин нашего детства. Но мать по-своему любила нас, с этим не поспоришь. Только нам не хотелось вспоминать об этой любви. Ненависти достоин тот, кто причиняет боль, любви тот, кто делится своим теплом. Но того, кто обрушивает на тебя и добро, и зло, нет сил даже ненавидеть.
Прошлое всплыло из памяти. Моменты радости. И другие моменты тоже. И их оказалось гораздо больше. Наверное, нам с сестрой ужасно не хотелось говорить о детстве, поскольку после того телефонного разговора мы больше не общались. Про себя я стала называть это происшествием. Происшествием номер два.
А потом, в какой-то момент, пусть это и покажется невероятным, я забыла обо всем.
Много лет спустя, давно покинув родные места, я прочитала в газете, что в одном из окрестных кондоминиумов с ребенком случилась беда. И, ужасаясь, испытывая гнев и сочувствие, ощутила, что это почему-то очень важно для меня. Я никак не могла забыть о том случае, следила за расследованием. Но что заставляло меня?
Потом я вспомнила. Происшествие, такое же происшествие случилось, когда я была ребенком, в моем доме. Как я могла забыть? И почему не сумела вытеснить из памяти сейчас? Я не хотела вспоминать короткий рассказ отца о происшествии, не хотела вспоминать свое детство, ничего не хотела вспоминать.
Да только от этого нельзя убежать. Оно настигнет тебя, где бы ты ни прятался. Я не хотела, чтобы прошлое вытащило меня из моей норы. И больше ничего такого не читала, не искала. Несколько лет. Только однажды, когда я позвонила маме, вопрос вырвался сам собой:
А что ты чувствовала, когда мы были детьми? «И что изменилось теперь, мама?» запретный вопрос.
Что? Не поняла, сказала она.
Да ничего, мама.
Но сопротивляться воспоминаниям я больше не могла. И отправилась искать кондоминиум, репутацию которого запятнало происшествие, так похожее на инцидент из моего детства. Выяснилось, что его больше не существует. Остались ржавые ворота в редких пятнах цвета киновари и хилые стены. За ними высились облупившиеся, осыпающиеся здания когда-то, должно быть, красивого ярко-синего цвета, а теперь облезшие от непогоды с проржавевшими балконными решетками, кое-где зияющими дырами; окна и двери разбиты, разрублены, как гильотиной; облезлые уличные фонари; мертвая растительность. Земля завалена обломками. Кое-где стены обрушились, из бетона выступила железная броня арматуры. Можно было заглянуть внутрь, в эти строения такое впечатление, будто жители покинули их в спешке, быстро, не оглядываясь. Будто их застигло землетрясение, война. Или проклятие.
Там была еще небольшая детская площадка качели и горка, поеденные дождем и временем. А вдалеке рассыпающийся сарайчик лимонно-желтого цвета. Казалось, можно услышать играющих во дворе детей, различить их голоса, так похожие на наши с сестрой, то набирающие громкость, то затихающие в пыльных завитушках ветра. Я села прямо в дорожную пыль, выплескивая гнев на мать. Вслух. Громко. Она заставила нас жить в жутком месте. Оказалась паршивой
матерью. Не смогла спастись сама. Не сумела спасти нас. И потому мы с сестрой, даже повзрослев, не нашли сил хоть как-то помочь ей.
Потом я поднялась, отряхнула штаны, залезла в машину и уехала.
А теперь пришла пора принять решение. Разобраться в той истории. Рассказать ее. Хотя бы для того, чтобы выцарапать из ее недр то проклятое слово оно, как сказала сестра, создает иллюзию незначительности события, позволяя ему истаять и сгинуть из памяти участников, лишая невинные жертвы малейшего шанса на справедливость, на отмщение. И смею надеяться, отныне никто никогда не назовет ни то, что случилось в моем детстве, ни то, что произошло за киноварными воротами, происшествием.
Неужели этого можно добиться, просто написав книгу?
И не только этого.
«Ты, спросила я себя, ты ни в чем не виновата?»
О нет. Отнюдь. Я призываю к ответу свое прошлое и себя нынешнюю. Но речь пойдет не только о вине коллективной или личной, но и о прощении. Не слишком сложно призвать кого-то к ответственности, но можно еще и попытаться спросить себя и тех, кто тебя любил: разве мы все не достойны прощения?
Прошлое никогда не покинет тебя, оно всегда рядом. И, возможно, в этом есть что-то хорошее.
Работая над романом, я решила изменить некоторые события, названия мест и имена. Но сохранила деталь, от которой до сих пор щемит сердце, маленький красный браслетик.
Тот, кто несчастен, затягивает в омут своего несчастья и тех, кто ему близок.
Это правда.
Но любовь, даже неправедная, запретная, тоже остается с тобой.
Маленький красный браслетик.
А. Л.
Реальность самый ломай! из наших врагов. Она атакует те стороны нашей души, где мы ее не ждали и где мы не приготовились к оборонеМарсель Пруст. В поисках утраченного времени
Бастиан, умоляю тебя, сделай то, о чем ты мечтаешь!Мне отец не велел витать в облаках фантазии!
Назови мое имя! Пожалуйста, назови мое имя! Бастиан! Спаси нас! Спаси нас, пожалуйста!
Из фильма «Бесконечная история»