Уже видя ядовито-желтую краску, но еще не успев понять, что это за рисунок, отец Алексий застыл как каменный. Все его тело дернулось в судороге, а потом полностью обездвижило. Челюсти сжались так, что ломило зубы, а звон в ушах на мгновение лишил его слуха. Все это случилось меньше чем за полсекунды. Еще не успев толком испугаться, Алексий понял, что за рисунок он увидел.
На толстовке была начертана пентаграмма с магическими символами, сложившимися в козлиную морду. «А вот и он», мелькнуло в голове у отца Алексия. Краешком сознания он успел понять, что длинноволосый парнишка тоже застыл на месте. Пентаграмма стала стремительно расти, одновременно мелко вибрируя и пульсируя, словно бьющееся сердце. Не прошло и трех секунд, как она заслонила собой все, что мог видеть монах. Звон в ушах смолк. Отец Алексий мысленно читал молитвы, тщетно пытаясь пошевелить хотя бы пальцем. Козлиная морда тем временем поморщилась, ухмыльнулась и заговорила.
Здорово, отче! оглушительно прогремело в голове у монаха. Каждый звук отражался электрическими разрядами где-то в глубине мозга. Слезы брызнули из глаз Алексия. Дыхание перехватило. Хорошо меня слышно? Может, погромче сделать? Ладно, не буду Еще обгадишься прямо в рясу, как я потом РПЦ в глаза смотреть стану? Ну что, божий человек Никого пока не спас от геенны огненной? Нет? Ну, хоть не убил никого, уже немало. Я слышал, ты
молишься часто, чтоб невинных не забирали там, куда ты идешь. Откуда, откуда Подслушивал, я ж Лукавый.
Боль, поселившаяся внутри черепа, достигла своего максимума. Казалось, что тупой ржавой ножовкой пилят голень, выросшую в мозгу и опутанную зубными нервами.
Кстати, я вот что хотел тебе сказать, да все забываю. Не нравится мне это твое «Лукавый». Старомодно. Давай синоним какой-нибудь подберем. Хитрый, а? Как? Изыди, Хитрый! Не, что-то не то Может, Смышленый? Нет? Прикольный категорически нет. И так мой лик девки безмозглые на сиськах носят. Занятный! Как тебе, а? Изыди, Занятный! Оригинально! Мне нравится С другой стороны, Лукавый все-таки классика Ладно, буду Лукавым. Только не Рогатым! Я ведь даже не женат!
Впрочем, я по делу, отче, продолжало звучать в голове отца Алексия. Вернемся к твоим молитвам. О чем, бишь, просил-то? Что значит, не у меня? Лицемерие христианское просто феноменальное. У тебя цель благая людей спасти. Так? Какая, твою мать, разница, кто исполнение обеспечит, если их спасут? Ты о непорочности своей печешься или о жизнях людских? Ладно, устал я тебе проповеди читать. Поступай как знаешь. Суть вопроса такова. Ты, Лешка Ой! Простите, отче Алексий! Ты просил, чтоб больше невинные не пропадали, не обрекали на муку и напрасную надежду родных? Не будут пропадать. Надо только попросить. И все! Ты ж мечтал спасать! Так спасай! Попроси только и много жизней сохранишь, очень много Даже страшно озвучивать такую цифирь. Давай так, я тебе пример приведу, чтоб ты масштаб прочуял. За сутки двести двенадцать невинных спасешь. Ну что, отче? Проси давай, хватит думать. Ты ж сегодня просил. И вчера просил. А сейчас-то что? Ты что, их больше не любишь? Поссорился? Со всеми двумястами двенадцатью? С утра еще умолял, чтоб минула невинных и их семьи чаша сия. Было? Все прошло, да? Плевать на них! Всего-то двести двенадцать человек. Почти все из разных семей. То есть две сотни с лишком семей от горя страшного спасешь. Ну, как знаешь Смотри новости, они тебе понравятся. Ты у нас теперь, отче, ньюсмейкер. Это значит, новости делаешь. Двести двенадцать человек за сутки вот это новость! Ай да отче! Ты когда кадилом перед алтарем махать станешь, ты их вспоминай почаще. Всех их Ладно Будь здоров, человеколюбче.
И тут же пентаграмма лопнула, словно раскаленный мыльный пузырь. Боль прошла бесследно, судорога взорвалась и разлетелась, будто старая изношенная пружина. Уголком зрения отец Алексий увидел падающую темную фигуру. Подхватить паренька он не успел, так что пришлось доставать его из лужи. Тот был в сознании, безумно вращал глазами и явно боялся монаха.
Тихо, тихо, все нормально, все закончилось, я священник, я тебе помогу.
Вытащив маленькое Евангелие из внутреннего кармана легкой куртки, что была надета поверх рясы, он с молитвой приложил его ко лбу перепуганного подростка. Через пару минут парень пришел в себя. Боязливо поглядывая на огромного рыжебородого монаха, он спросил нетвердым голосом:
Это чего такое с нами случилось, вы знаете?
Так это, друг любезный, у тебя надо спросить. Это ж у тебя лик дьявола на груди.
Чего лик? Да это ж группа такая, «Веном». Это ж не то!
Слушай, дитя неразумное. Под такой эмблемой может выступать хор инвалидов или сборная Европы по макраме. Но то, что у тебя на груди изображено, это Запоминай! Это лик дьявола. То есть сатанинская икона.
А что ж теперь А, ну да, сообразил парнишка, проворно стягивая с себя футболку и бросая ее в лужу.
Плюнь на нее три раза и скажи: «Изыди, лукавый». И «Отче наш» прочти!
Перепуганный мальчишка принялся исполнять веленое. Когда закончил, поежился, взглянул на часы и сильно побледнел.