Он чиркнул серной спичкой, сперва поджег кончил сигареты, потом протянул напарнику. Сделал первую затяжку и из уважения отвернулся, чтобы не выдыхать дым в сторону журналиста.
Вы двое случаем не были знакомы с кем-нибудь из погибших?
Нет. В этих кварталах живут десятки тысяч человек. А если внимательно посчитать, то и сотни.
Понял. Я знаю имена задушенных и кем они работали. Это публичная информация. Но может быть, есть другие сведения? Которыми лучше не делиться с полисменами.
Например, какие? уточнил Джеки.
Они могли сочувствовать рабочему движению. Быть скрытыми лидерами. И кто-то посчитал, что выгоднее их убить, чем пытаться противостоять в открытую.
Не, это точно неправда. Наши предводители на виду. Что мистер Милтон, что мистер Кобб. А эти бедолаги простые работники. Один же совсем молодым был?
Да, кивнул Артур. Девятнадцатилетний трубочист.
Старший социалист бросил под ноги окурок, затушил каблуком.
Журналист, ты главное сородичей Джеки во всем не обвини. Вчера вышла статья в «Утреннем обозрении». В ней писака прямо не говорит, но непрозрачно намекает.
Артур покосился на младшего социалиста, оценивая реакцию. Тот оставался спокойным. Поэтому Уилсон осторожно спросил, старательно подбирая слова.
А они могли? Честно скажу, с фабричным народом до этого не общался.
Мы только внешне отличаемся от людей, спокойно ответил Джеки. По внутренней сути точно такие же. Есть праведники, встречаются преступники. Может, убийца и из наших. Но это ничего не говорит обо всем народе. Напишите об этом, мистер Уилсон.
В ответ журналист сделал неопределенное движение, словно одновременно кивнул и пожал плечами. Не собирался давать опрометчивых обещаний.
Артур достал из бокового кармана записную книжку и небольшой, с мизинец размером, свинцовый карандаш. Быстро сделал короткую пометку стенографическим письмом. Поднял глаза на собеседников и задал следующий вопрос.
Что говорят об убийствах в вашем движении? Среди социалистов?
Разное, неопределенно ответил старший. Насколько я вижу, преступления многих потрясли и возмутили. И это развязало руки полицейскому управлению.
Артур чиркнул карандашом на листе и вопросительно посмотрел на старшего собеседника в ожидании пояснений.
Комиссар запретил публичные собрания до поимки преступника. Рабочие не могут выйти на улицу и выдвинуть свои требования. Ситуация играет на руку промышленникам, капиталистам и угнетателям.
Прежде, чем Уилсон задал следующий вопрос, с дальнего конца площади послышался короткий резкий свист. Не полицейский свисток, кто-то по-простому сунул два пальца в рот.
Джеки обернулся и махнул большой рукой стоявшему вдалеке мужчине. Обратился к Артуру.
Вынуждены закончить беседу. Дела не ждут. Удачи в поисках.
Подожди. Возьмите визитку. Буду благодарен за любую информацию, если вдруг что-нибудь узнаете. Разумеется, вознаграждение
гарантировано.
Примем к сведению.
Джеки протянул левую руку за карточкой. Артур пересилил себя и не шелохнулся. Даже когда большая ладонь коснулась его пальцев. Тактильной разницы он не почувствовал.
Журналист задумчиво смотрел вслед паре социалстов. До недавних пор «Зеркало Ландариума» печаталась для совсем других людей. Небогатых аристократов, торговцев средней руки, инженеров, служащих контор и прочей образованной публики. Тех, кто способен заплатить шесть пенсов за еженедельную газету на двенадцать полноразмерных страниц.
В «Зеркале» печатались главные мировые новости, расшифровки заседаний парламента, небольшие рассказы зарекомендовавших себя авторов и молодых подающих надежду поэтов.
В конце прошлого года все поменялось. Умер сэр Карл Уайткаттел, основатель и единственный акционер «Зеркала». Его старший сын получил издательство в наследство. И с этого момента политика газеты сильно изменилась.
Освещение новостей о действиях социал-демократов стало комплементарным. Репортеры «Зеркала Ландариума» писали о стачках рабочих, рассуждали о необходимости сокращения трудового дня и установки минимального размера платы, давали трибуну теоретикам социал-демократии.
Это отвадило значительную долю постоянных читателей. А газета оставалась слишком дорогой для новой аудитории. Часть штатных авторов ушла, некоторые из-за появившихся финансовых трудностей, другие из-за несогласия с политикой нового владельца.
В «Зеркало» стали нанимать новых журналистов. Уайткаттелу-младшему пришлось снизить требования к набираемым работникам. Что и позволило Артуру перейти в издание, еще недавно бывшее крайне престижным.
Полтора месяца назад Уилсон пообещал главному редактору громкий материал, который заметно поднимет продажи газеты. Пришло время держать слово.
Еще несколько часов Артур провел неподалеку от станции омнибусов. Убийства отпугнули других лоточников и на площади торговал только он. Время от времени к нему подходили горожане, но реже, чем рассчитывал изначально.
Иногда удавалось переброситься парой слов. Но полноценный разговор так и не завязался. Рабочие торопливо покупали мыло, сигареты или пуговицы. И либо возвращались к станции, где садились на повозку, либо уходили пешком.