Вы не станете ставить мне условия, предупредил Дорен, вглядываясь в возбужденное лицо человека напротив. Поступайте, как знаете, но помните, что любые действия имеют последствия... Если ваша статейка навредит моему расследованию, вашу газету недолго и разогнать! Имя Кросгейс имеет вес.
Произнеся угрозу, детектив поморщился, словно это было совсем не то, что он собирался сказать. Глядя в его удаляющуюся спину, Хальрун разочарованно поник и даже пнул подвернувшийся под ногу камешек, который пролетел над тротуаром, а затем отскочил от угла дома. Проследив за полетом, Хальрун обнаружил, что из дома гадалки за ним самим наблюдают: стоило журналисту поднять голову, как занавеску на окне второго этажа кто-то поспешно задернул. Дорен этого не увидел детектив как раз садился в пузатую, как бочонок, машину. Более современным экипажам придавали формы изящнее, но даже просто представить такую в руках полиции Хальрун не мог.
Скажет тоже! Вес! пробормотал журналист себе под нос.
Недолгое время он постоял посреди тротуара. Полицейский экипаж давно скрылся из виду, и к окну больше никто не подходил. Хальрун вдруг почувствовал себя одиноким... Одиноким и ужасно голодным. Завтрак газетчика состоял из кофе и гренок, а обед отсутствовал вовсе. Хальрун совсем заработался: сначала отправился на пожар, а потом поспешил на зов прекрасной дамы. В обоих случаях затраченные усилия обернулись ничем.
Глупый день, выругался Хальрун. Еще и с редактором объясняться... Но для начала нужно где-нибудь поесть... Где-нибудь не в этом округе, иначе я разорюсь.
Разумеется поймать экипаж ему удалось далеко не сразу как будто сегодня Хальруну могло повезти. До редакции газетчик добрался только три часа спустя, разочарованный и злой.
Под красноречивыми взглядами коллег Хальрун пробрался к своему столу, сел на жесткий стул, а затем с наслаждением вытянул гудящие ноги.
Ты раскряхтелся, словно старик, заметил Ракслеф, занятый перекладыванием бумажек между противоположными углами стола. Неудачно съездил, да?
Это временный провал, сказал Хальрун, легкомысленно вращая в воздухе рукой.
Тайрик, который тихонько сидел в углу, расправил плечи.
У него, Ракслеф кивнул на юношу, тоже неудача... А ты не радуйся, молодой человек! Не радуйся! Если кто-то еще собирается получить по шее, нужно лучше скрывать злорадство.
Я не злорадствую, огрызнулся Тайрик.
А я не собираюсь получать «по шее»! вмешался Хальрун.
Ну-ну, хмыкнул Ракслеф.
Хальрун потянулся. Требовалось идти, но так хотелось посидеть еще немного.
Чем занят? спросил он у старшего коллеги.
Выбираю объявления, спокойно ответил тот. Нужно заполнить номер хоть чем-нибудь.
Мне жаль, сказал Хальрун.
Я-то знаю. Его убеди.
Ракслеф кивнул на кабинет начальника.
Попробую...
Журналист встал и еще разочек потянулся. Перед тем, как войти к редактору, он набрал в тощую грудь побольше воздуха, словно прыгун в воду... А затем обернулся и подмигнул Тайрику, который, затаив дыхание, следил за идущим на расправу коллегой. Юноша покраснел. Хальрун усмехнулся. В редакторский кабинет он заходил со словами:
Вей Эймарк! Я вернулся! У меня две новости!
Колченогий стол занимал большую часть владений Пелруда. Древний образец мебели не был так уж велик это сам кабинет был очень мал. Между стеной и деревянными тумбами оставалось всего-то по паре шагов, и грузному редактору, когда он садился или вставал, приходилось всякий раз вжимать живот. Пелруд нередко повторял, что ему нельзя толстеть, вздыхал и полчаса спустя делал плотный перекус.
Хальрун кашлянул, чтобы сбить першение в горле. Стойкий запах табака никогда не выветривался из редакторского кабинета. За годы работы дым, казалось, пропитал даже стены.
Что? Говори! потребовал Пелруд.
Его лицо было красным, словно помидор, а глаза налились кровью от усталости. Пелруд уставился на Хальруна, отстранившись
Кстати, она пригласила меня на свой сеанс.
Гадалка это хорошо, задумчиво произнес редактор. Люди любят загадочное.
Вот и я о том же! Про нее обязательно нужно выяснить!
Мне не объясняй, ворчливо сказал редактор, а затем добавил как-то совсем уж жалобно. Убиваете вы меня! Точно убиваете!
Хальрун улыбнулся.
Мы вас любим.
Иди уж... Подхалим, Педруд вздохнул. Узнаю что-нибудь к завтрашнему дню. И согласовать еще нужно
Не нужно! всполошился Хальрун. Вей Далмель проболтается, как пить дать!
Нельзя без его разрешения, ты же знаешь.
Так получим! Но потом.
Запавшие глаза Пелруда уставились на подчиненного. Выглядел редактор замученным жизнью и лично Хальруном.
У нас замешано аж двое видных фабрикантов. Обещаю, опишу все так, как скажет твой дорогой вей Далмель. Только дай мне время разобраться Так завтра, значит? Никак не раньше?
Смеешься ты, что ли? Завтра! Завтра! А сегодня помоги-ка вею Гросверу. Разберите почту, найдите трогательное письмо от читателя и парочку забавных объявлений. Пустим в печать вне очереди.
Редактор снова погрозил Хальруну пальцем и грустно добавил:
Номер нужно выпустить. Сам виноват!
Виноват. Уже иду.
Покинув начальника, Хальрун присоединился к Раслефу, который до самого вечера насмешливо поглядывал на молодого коллегу и приговаривал, что не все тому играться. Хальрун отмалчивался. Мыслями он был далеко от сюда.