Работать было невыносимо, потому что все косились друг на друга нон-стоп, и каждый надеялся, что у него получится быстрее. Примерно через час Гелию надоела наша артель «Напрасный труд», и он ненавязчиво предложил нам пойти к себе, где и стены помогают. Мы упираться не стали и микрокараваном проследовали за Шведом в нашу лабу. Пожалуй, жаль было только, что больше нельзя было следить за экспериментами Гелия, я так и не смог понять, что именно он делает. Потому что никакой прежней формы несчастной сцепки из-под его рук не выходило. Он явно делал что-то другое.
Стены нашей лаборатории нам тоже не особо помогли. Часам к одиннадцати я смог получить довольно прочную копию исходной сцепки, даже с большей прочностью, чем нас просили, путем утраты половины гибкости. Тем не
менее, это был лучший результат в нашей группе, и мы решили вернуться в основную лабу, чтобы обсудить. Если, конечно, там кто-то еще есть.
В основной лабе пили чай Гелий, Марго и Антон, причем если Марго и Антон выглядели очень усталыми, то Гелий выглядел точно так же, как и всегда.
Как успехи? обрадовался он нам. Хотите чаю?
Мы помотали головами. Никто уже ничего не хотел. И предъявили ему мое изделие.
Неплохо, неплохо. Немного потеряла в гибкости, да?
Боюсь, что не немного. Ее бы надо потестить на реальном материале, но, на первый взгляд, минимум половину, признался я.
Попробуем поправить.
Гелий перегрузил к себе мою копию сцепки и вытащил ту самую штуку, над которой он начинал работать с самого начала. Но если в момент, когда мы уходили, она больше напоминала облако, то теперь это был ровный прямоугольник. Он сделал смешное движение руками, как будто встряхивал простыню, и прямоугольник обхватил мой элемент и всосался внутрь.
Проверим.
Профессор вывел над столом виртуальный вид испытательной системы. Я впервые видел, как она работает, обычно нам только сообщали финальный результат. И, похоже, не только я. Все наши завороженно смотрели, как обновленная сцепка 4А, теперь уже сцепка 4А1 проходит испытания, а рядом формируется столбик показателей. Финальный результат я бы счел приемлемым. Мы прибавили тридцать пять процентов прочности и потеряли 5% гибкости. Глупо было надеяться, что мы ничего не потеряем. Но та пленка, которую произвел на коленке Гелий, явно улучшила наши показатели. Я был бы доволен, наверное. Если б я это заказал.
Я покосился на Шведа. Он, похоже, тоже не знал, как относится к полученному результату. Прочность увеличена больше, чем нужно, гибкость пострадала тоже больше, чем нужно. Если бы мы могли сменять проценты прочности на проценты гибкости было бы идеально, но, судя по сосредоточенному лицу Гелия, такой вариант сегодня не просматривался.
Наконец, глава инкубатора оторвался от тестов и обратился к нам.
Друзья мои, мы славно поработали. Я очень доволен. На такой результат в такой срок я и не рассчитывал. Предлагаю всем разойтись по домам. Благодарю вас! Все отработанные часы запишите на счет инкубатора, все будет оплачено в двойном размере.
Народ оживился. В преддверии нерабочего января каждая доля талера была на счету.
Вслед за другими трилобитами он нога за ногу брел в сторону общежития.
Глупо же спрашивать, открыт ли еще «Гамлет»? спросила Хмарь в воздух.
Риц засмеялся.
Спрашивать точно глупо. Потому что мы все равно идем в другую сторону.
Да можно и не спрашивать, они открыты, но к этому времени там все сожрано, грустно сообщил Питон. А ужин мы пропустили. Ни у кого ничего нет?
У нас должны быть сушки, неуверенно сказал Риц. Они обычно есть. Дойдем, посмотрим.
Друзья, у меня есть целый блок лапши, ворвался в разговор Оба. Она острая, зато с курицей.
А сколько всего порций? заинтересованно повернулся Питон.
Двадцать.
Типа приглашаешь?
Ну да, нам всем хватит. Даже по две. Пошли к нам? А тебя, Хмарь, мы проводим потом.
Да ладно, фыркнула Хмарь. Я и сама дойду. Особенно после того, как меня накормят лапшой!
Оживившись, вся банда поспешила в сторону нового корпуса. На душе у Обы стало тепло.
А до какого времени можно водить гостей? осторожно спросила Хмарь.
До десяти. А, черт, у нас же Центурион на хозяйстве. Ща огребем, вспомнил Питон. Был бы Шанкс, проблем бы не было.
За право накормить друзей я готов сразиться даже с Центурионом, мрачно заявил Оба.
Идея совместной еды почему-то начисто освободила его от необходимости писать отчет. Завтра напишет, ибо нефиг.
Но шуметь все равно не будем, предупредил Килик. А то у некоторых завтра экзамены.
Будем молча есть! Шшшш!
пообещала Хмарь, прижимая палец к губам.
Ну и, конечно, без Центуриона не обошлось. Народ успел разместиться, Оба включил все три чайника, достал шесть упаковок лапши, сообщил, что они все одинаковые и выбора нет (извините, что не смог угодить), как и.о. коменданта заявился собственной персоной.
Покиньте помещение. Время для гостей давно вышло.
И не подумаем, заявил ему Оба.
Пошел вон, соседушка, подумал он. Сегодня ты не будешь путаться у меня под ногами.
Вы нарушаете.
У нас форс-мажор.
Что же это за форс-мажор такой?
Мы хотим есть. У меня есть еда. Я кормлю людей. И заодно разгружаю пищевые запасы, которые ты сам требуешь удалить из кухни на время каникул.