Посмотрев на сердитого Рица, Швед понял, почему Риц хотел загнать в этот эксперимент всех желающих. Нужны были люди, которые бы с меньшей готовностью под него подстраивались, тогда можно было бы ожидать вариантов. Но признать это, означало отменить собственное решение, и Швед этого делать не стал. Поработают пока так, не развалятся.
Завершив полный цикл противостояний, парни пошептались и решили делать элементы крупнее. И чтобы два раза не вставать, начали лепить те же сцепки, над которыми работала минигруппа Шведа. Лепили они их на скорую руку, не заботясь о внутренней цельности, и в конце концов Мавр упустил сцепку, летящую от Рица, она столкнулась с его ладонью, разломилась пополам и ударилась в защитную сетку.
Завыл сигнал, а сам элемент распался еще раз и образовал четыре куска, напоминающих гайки. Мавр отвлекся и потянулся к пушке.
Стой! Вот оно! закричал Риц, но не успел.
Мавр включил пушку.
Глава 22
Пушка быстренько уничтожила разлетевшуюся сцепку. Мавр виновато пожал плечами, мол, извини, рефлекс. Я кивнул, конечно-конечно, убивай нашу работу, не стесняйся. Первый раз за сегодня получилось что-то путное и тут же перестало быть.
После рассеивания единственной версии мы еще пару часов поупирались и даже прицельно покидали элементы в защитную сетку, но такого же результата ни разу не получили. Только достали всех лютым воем, которое по регламенту издавала защитная сетка. Три раза приходил дежурный и произносил речи о том, что некоторым нельзя доверять ответственные задачи, и что студент пошел плохой, некачественный. Лучше б нас привлекли к уборке кампуса. Швед соглашался, что эти люди никуда не годятся, несите новых. Он готов принять в ряды Трилобитов еще человек десять точно, а лучше двадцать, и нет ли у дежурного идей, где их взять. У дежурного идей не было, поэтому Швед спроваживал его с предупреждением, что мы сейчас еще повоем, и возможно завтра тоже. Странно было, что сетка далеко не на все удары элементов реагировала звуками, какие-то куски упруго отскакивали, чтобы потом попасть на зуб нам или пушке. Мавр от греха отсел от пушки подальше, и теперь на ней сидел Килик, который включал ее по моей команде.
Две другие группы сочувственно посматривали в нашу сторону. С чего вдруг они решили нас жалеть, было непонятно, потому что у них у самих ничего особо интересного не получалось. Или я этого не заметил.
Я попробовал себя утешить, что стал обладателем надежной техники уничтожения своего творчества и значит значит мог в принципе заниматься своими размышлениями где угодно. Не очень масштабными, ровно такими, чтобы провести уборку своими силами без ущерба окружающей технике. Но в глубине души у меня плясал демон сомнения. Что, говорил он, Риц, думал, что все сам сделаешь? Ахаха! А сам думаешь, вот было бы хорошо, чтобы все десять человек в лабе плясали под твою дудку. Как пальцы на руках, ахаха. Взялись и сделали.
Нас действительно столько и было: без меня девять человек плюс Швед, которого тоже было бы неплохо получить в свое распоряжение. Итого десять. Но мало того, что мне было это по статусу не положено всеми руководить, так еще и собственное эго орало как резаное, чтоб я не смел привлекать никаких криворуких, что они все испортят, хочешь сделать хорошо, сделай все сам. И что будет проще забить его ногами, или добыть себе подчиненных, я пока не понял. Потому что не справлялся ни с тем, ни с другим.
Таким макаром мы досидели в лабе до полной темноты за окном, причем последний час прошел максимально бездарно. Я честно сказал Ворону с Киликом, что у меня больше идей нет. И сил ломиться тоже нет. Парни отошли ковыряться со своим, а я уселся смотреть, как Швед пытается организовать девчонок. С злорадным удовлетворением отметил у начальства ноль прогресса, но поставил себе галочку, насколько часто он их хвалит. Хотя не за что совершенно. Вероятно, рассчитывает на длинный забег. Где-то там на деревьях будущего успеха завязались плоды. Наверное. Машину времени никто не изобрел пока, а то я бы сбегал посмотрел, что у него получится.
В шесть часов Швед нас выпер, заявив, что на сегодня достаточно, и напомнил тем, кто совмещал работу здесь с инкубаторской (это я), чтобы не забыли до Нового года появиться и там. И сдать экзамены, кто еще не все сдал (это не я, я уже все сдал). И я побрел в столовую, надеясь встретить там наших. Спрошу, как у них экзамены. Побуду другом. Заодно, узнаю о новых инициативах Центуриона. На фоне сегодняшних неудач даже Центурион был бы приятным разнообразием.
Этим летом вектор прогресса не просто свернул, но и закрутился в спираль, и чтобы следовать ему, требовалась изрядная ловкость, которой обладали не только лишь все. Это по прямой может ехать любой энтузиаст, а вот двигаться по извилистой дороге, не теряя скорости, может не каждый. Здесь нужно было острое зрение, хорошее чутье и опыт.
На утро предновогоднего вторника вестников осталось двенадцать человек. Ровно столько, чтобы у министра остались рычаги влияния на подотчетные структуры, на случай, если кто-то решит, что Министерство ослабло и можно его игнорировать.