На кухне все поместились, гости (а кто тут не гость?) быстро перестали стесняться и под чутким бабушкиным приглядом съели по две тарелки грибной лапши и рассказали всю свою жизнь. И от нарисованной картины у меня слегка зашевелились волосы. Я представлял, что всё плохо, но не представлял насколько.
Попасть просто так к Вальтону было нельзя. Сначала конкурс, потом тестовое задание, потом еще одно. И еще. И еще. Вся эта петрушка должна была быть выращена, вымыта и порезана до окончания университета. Людей с опытом работы в других местах брали так редко, что проще сказать, что не брали совсем. Потому что от работы в других местах люди портятся, считал Вальтон. На выходе обещали зачет долгов перед университетом, хорошую зарплату и жизнь на всем готовом. А кто заскучает, тому ротацию в Технодрифт или в южную лабораторию Вальтона, она вроде побольше, но никто из наших гостей
там ни разу не был.
О чем никто не сказал, а мы все плохо читали, что долг перед универом закрывается в последнюю очередь. То есть мы с ним два года работаем, а мы с ним, Василий кивнул на Серафима, еще даже закрывать не начали. И, кажется, лет до тридцати не начнем. А самое ужасное, что нас держат на очень мелких операциях. Мы справляемся с ними отлично, но у меня есть ощущение, что я уже тупой как дрова, и ничего сложнее заказа себе зубной пасты спланировать не смогу. Короче, мы там как тушенка в банке, которая продукт полезный, надежный, но тяжелый. Никто с собой просто так не понесет. Не представляю, кому мы могли бы понадобиться лет через десять такой жизни. Мы же еще не выходим оттуда никуда. Главное, не то чтобы нельзя. Не хочется уже.
Майя хмыкнула и кивнула, подтверждая сказанное.
У Майи, дополнил Серафим, ситуация немного лучше. Потому что она из Старого университета. Они хотя бы долг не удваивают. А мы из Нового северного. Они удваивают, если не отдать в течение четырех лет после окончания. А у Вальтона долг универу начинает списываться только после шести лет работы у него. Так что у нас еще не удваивается, но скоро будет.
Как вы в это влипли? поинтересовался я.
Заложники собственных интересов. Даже не амбиций, что обидно, вздохнул Василий. Ты вот только поступил и сразу началась жара вокруг органики, а раньше такого не было. Нишевое направление. А нам нравилось очень, но, чтобы им заниматься, надо было вписаться в какую-то вот такую схему.
Мне так жаль, что я в вашем инкубаторе не осталась, вздохнула Майя, глядя на меня. И мне предлагали. Но очень деньги были нужны, думала, квартиру себе в городе куплю. Ну в общем, у меня есть теперь деньги, но никакую квартиру я не куплю, потому что долг универу не выплачен, а перед Вальтоном еще и вырос.
Так, так, а долг перед Вальтоном откуда? не поняла бабушка.
Там в первые годы, пока ты еще бестолковая личинка, у тебя стоит на заморозке долг перед универом и растет перед Вальтоном, ухмыльнулся Василий.
Блин, выдохнул Баклан. Это же кошмар.
Ну да. Зато мы много чего умеем. Майя, покажи.
Майя вытащила из-под свитера светящуюся фигурку оленика на шнурке. Форма была видна невооруженным глазом, наши девчонки с ума сойдут.
Ооо! Это то, про что ты рассказывал? восхитился Баклан, покосившись на меня.
А ты не видел что ли?
Так нет же! Олич не успела показать.
Но это очень круто! восхитился я. Гораздо тоньше и сложнее, чем сваяли мы.
Ну так. Мы ведь кое-что умеем, пожал плечами Василий. Но только я там умираю. Я так рад сегодня быть здесь, спасибо, ребят.
И что, вот такая ситуация на всю жизнь? нахмурился Дима.
Не, не. Временно. Как обещали. Лет через восемь все долги начинают гаситься с максимальной скоростью, и все те чуваки в свитерах, которых ты, Риц, видел, полностью свободны от всех обязательств. Только они уже ничего не хотят. Корнями проросли.
Я окаменел. Это же чудовищно. И при этом честно: ты получаешь возможность заниматься чем хочешь в комфортных условиях, а за это у тебя больше ничего нет. Кроме банковского счета. Не этого ли я хотел? Нет, точно не этого.
Серафим намазал гречневую булочку маслом и с удовольствием захрустел корочкой.
Давайте чаю, предложила бабушка.
Это было правильно. Утешить их прямо сейчас нам было нечем, а чай всегда хорошо.
Чай мы еле успели допить, как всем троим пришло сообщение от Вальтона, что трансфер в обратный путь будет ждать их через пятнадцать минут у нашего поселка. Чтоб не загуляли. Ага, и сервис транспортный заработал, гляди-ка.
Мы проводили наших гостей до аэроскутера. На этот раз приехал такой же вариант, на котором ездили мы с водителем, Дима с Майей попрощались самым нежнейшим образом, наши гости пообещали приехать завтра на праздник и умчались в снежную даль. В общем-то, всё выглядело не так уж плохо.
Опять пошел снег, и я отправился отрабатывать свою снежную повинность помогать роботам с чисткой снега. На улице постепенно темнело, дружно зажглись фонари, а потом пришел помогать Дима.
Был он мрачен и явно хотел что-то сказать, но сначала зачистил площадку позади дома и уселся на скамейку. Я подошел к нему и тоже сел. Деревянная скамейка была даже не такой холодной, как можно было ожидать. С подогревом что ли? А, нет, просто волшебное чудо дерева.