Я напряглась. Какие еще воспоминания???
Проклятье, что происходит? Почему у меня такое чувство, что я забыла что-то крайне важное?
Видя мое замешательство, генерал начал бледнеть, потом багроветь, а после процедил:
Только не говори мне, что ты ничего не помнишь??? Мало того, что полетела вся техника в твоем глазном яблоке, так еще и воспоминаний не осталось???
С ужасом наблюдала уже привычный для себя процесс «озверения» начальника. Он совершал сие преображение с завидной регулярностью, и память без особых проблем выдала подобные случаи его поведения. Дальше он начнет крушить всё, что попадется под руку. Псих
Бам!
На пол полетел какой-то экран, потом мылкие приборы со стола. На грохот сбежался мед персонал, но всё, что они могли делать, это визжать от ужаса (медсестры) или морщиться от происходящего (медбратья).
КАК. ТЫ. МОГЛА. ИСПОРТИТЬ. ВСЁ??? продолжал зверствовать генерал. Наконец он добрался до аппарата, который был прикреплен непосредственно ко мне трубками.
Острая боль в шее и в руке заставила вскрикнуть: иглы оказались грубо выдернуты, из рваных ранок потекла кровь.
Прекратите! не выдержала одна из медсестёр. Вы делаете пациентке больно!!!
Что?? взревел Карлайл. Она принадлежит мне, слышите??? Я могу делать с этой девицей всё, что захочу, потому что она никуда от меня не денется!!! А вам лучше держать язык за зубами, иначе вылетите отсюда, как миленькие!
Я прикрыла глаза, чтобы не видеть этой красной, безумной физиономии. Кажется, сегодня генерала Карлайла приложило сильнее обычного. Я вздрагивала всякий раз, как он принимался разбивать что-то еще. Пусть бьет. Имущество казенное, в отличие от моей головы
Наконец он прекратил буянить и остановился, тяжело дыша.
А теперь наступил самый тяжелый момент
Глава 5. Что между нами было?
Ты же знаешь, что ждет твою сестру, если перестанешь стараться, правда? его глаза сузились, а я почувствовала, что цепенею от привычного ощущения страха. Но не паники, нет. Просто страха, основанного на инстинкте самосохранения, ведь инстинкт сигнализировал, что этот субъект весьма и весьма опасен. Я лишу ее финансирования одним росчерком карандаша, и у неё не станет шанса на выздоровление!
Всё это слышали посторонние люди медработники, которые всё ещё толпились на пороге палаты. На лицах некоторых отразилось удивление и даже омерзение. Наверное, это были те, кто поступил на службу в секретный военный отдел КР недавно. Они еще не знали, насколько неадекватным и пугающим может быть этот мужчина в кителе и что у него тут неограниченная власть. Но были и те, кто ничуть не удивился. Они уже знали, насколько безнаказанным чувствует себя генерал Карлайл.
Я всё помню ответила безэмоционально, опуская глаза. Это я точно не забыла
Вот и славно, процедил мужчина, отшатываясь. Поэтому я жду, что ты поработаешь над своей памятью и выудишь оттуда хоть что-нибудь на нашего Блондина. Я не верю, что такой опытный агент с выдающими ментальными способностями не смог сохранить в памяти даже ничтожного клочка нужной информации
С этими словами генерал вышел из палаты, оставив после себя шлейф ледяного холода и полную разруху.
Он взял меня в заложники здоровьем сестры. После смерти отца Диана погрузилась в нездоровую апатию, на фоне которой развилась тяжелая форма психического заболевания, название которого я никак не могла запомнить. Сестра не могла ни спать, ни есть, ни вообще жить без дорогостоящих лекарств, на которые у нас не было средств. Только благотворительные фонды были способны покрывать подобные расходы, и мы обратились туда.
Нам, в итоге, отказали везде, кроме фонда под названием «Гекато».
По несчастливому стечению обстоятельств в то время меня, сотрудницу Университета Ментального Развития, перевели в
КР под командование генерала Карлайла, а он оказался владельцем того самого щедрого фонда, который бесплатно снабжал сестру лекарствами и оплачивал уход за ней в специализированном учреждении.
Мужчина новенькую заприметил сразу, потому что показатели по пси-устойчивости в моем портфолио были очень высокими. Он возложил на меня большие надежды, а я не отчаянно не хотела на него работать. И тогда он начал мне угрожать
Выдохнула.
Я живу так уже долгих два года, и усталость берет своё.
От последнего приказа мне не отвертеться, и придется устраивать себе болезненную проверку памяти
В палату вошёл доктор в белоснежном халате, но с военными нашивками на рукавах. Я узнала его. Высокий худощавый мужчина с приятной улыбкой всегда вызывал уважение своим профессиональным подходом. Звали докторам Леам Даввинг.
Добрый день, Мариночка! Как вы себя чувствуете? уточнил он вежливо.
Генерал Карлайл заходил ответила многозначительно, и доктор хмыкнул.
Тогда понятно, протянул он. На что именно жалуетесь?
На всё, выдохнула я. На нехватку средств, на неустроенности жизни, на неспособность сбежать от кое-кого деспотичного
Доктор был знающим и понимающим человеком. Мне нравилось периодически общаться с ним.
Уйти может каждый, осторожно возразил он. В конце концов, не в деньгах счастье