Шуршали меланхолично метлы в руках уличных дворников, собирая оставшийся после дождя мусор. Тихо шелестели шинами редкие паромобили это привилегированный квартал, тут раньше десяти утра никто не просыпается и не отправляется на службу. Горничные наводили порядок на дорожках перед особняками. Только их с Грегом дом был нем и мертв им еще его обживать и обживать. На подъездной дорожке намело полупрозрачных лепестков вишни, набросало веток с деревьев, но Лиз подавила в себе желание навести порядок с помощью эфира Грег вчера показывал, как вызывать воздушную волну, уже спешили по тротуарам первые жители района. Не стоит их пугать эфиром. Пусть к их странному семейству привыкают постепенно.
Эй, ты!
Лиз пропустила недовольный крик мимо ушей она лера, это точно не ей. Она выцепила глазами дыру в защите по её прикидкам, там должно было быть плотное переплетение эфирных нитей.
Ты, голодранец, не смей меня игнорировать! Живо подошел сюда!
Шорох метлы дворника становился все громче и громче.
Лиз недовольно обернулась на орущего усатого мужчину лет пятидесяти в плотном твидовом костюме и щегольском пыльнике поверх него. Палец мужчины, как ни странно, упирался в Лиз. Заметив, что Лиз, наконец-то посмотрела на него, мужчина буркнул, приближаясь к ней быстрым шагом:
Ты, портовая крыса! Что ты тут высматриваешь, а Я за тобой уже с полчаса слежу, как ты шныряешь, что-то крадя у приличных граждан!
Лиз сухо сказала:
Вы ошибаетесь, я лера де Бернье, хозяйка этого дома, но за соседскую бдительность я вас благодарю!
Шорох метлы за спиной стих.
Мужчина почти ткнул указательным пальцем в грудь Лиз:
Я вызвал полицию, мерзкая крыса! Ты получишь по заслугам, отребье!
Лиз не выдержала ситуация быстро выходила из-под контроля:
Отойдите от меня или сильно пожалеете! на её руках взметнулось предупреждающее пламя. Еще раз, я лера де
Договорить она не успела мужчина как-то совсем не по-мужски взвизгнул:
Ты мне угрожаешь!!!
А потом наступила тьма вместе с болью в голове под затихающее:
Вашсиятельств, этот голодранец досаждал вам?
королевского суда: какая же он свинья! Самого родного, самого нужного человека бросил одного. И больше никогда не будет теплого родничка в его сердце. Больше никогда не будет её смеха. Её тихого «соблазнись!», её улыбки, больше никогда не
Грег! Грег, да услышь ты меня! в леденеющее сознание Грега еле прорвался голос Эвана. Что случилось?
Пришлось приходить в себя, прогоняя защитное отупение:
Лиз Грег оглядел покрытый инеем салон паромобиля, который они в деревне одолжили у местного храмовника.
Что. С. Лиз? окаменел и Эван, а Одли утопил в пол педаль акселератора, выжимая из старенького паромобиля все, что можно.
Грег заставил себя сказать ложь:
Ей надели магблокиратор. И заставил себя в это поверить. Верить в то, что Лиззи больше нет, нельзя. Если он поверит пропавшему в сердце родничку, то Лиззи действительно умрет и в его голове, как умерла где-то в пустом, гулком доме.
Глава 5 Нарушения
Кто-то крикнул:
Осторожно! Маг!
Неприятный, знакомый «твидовый» голос взвизгнул:
Он пытается напасть на полицию! Он и на меня нападал с магией!
Она мотнула головой в попытке прийти в себя, и перед глазами все поплыло, превратившись в сплошные яркие пятна. К горлу подкатила тошнота. Кепка упала на землю вместе со сломанным на две половинки черепаховым гребнем. Жаль, она любила этот гребень его подарил отец в те времена, когда они еще понимали друг друга. Добрые старые времена, когда мир был чудесен и светел. Не то, что сейчас. Пучок на голове распался, заставляя окружающих дико орать от ужаса в основном «твидовым» голосом:
Ведьмааааа!
Силовой шторм!
Кто-то зычно скомандовал:
Магблокиратор!!!
Лиз еле пробормотала:
Я не Что «не» сил сказать не хватило кто-то с силой уперся ей в спину коленом, выкручивая левую руку назад и лицом вжимая Лиз в тротуар. Эфир пропал, как и волнующийся родничок в сердце. Лиз с головы до ног пронзил страх, прогоняя боль и тяжелое, глухое оцепенение: Грег же все не так поймет! Он решит, что она умерла от потенцитовой интоксикации. Бедный Грег! За него стало страшно.
Я лера Эли
Её дернули за руки вверх, и от взорвавшейся в голове боли она вновь ускользнула в благостную тьму под чье-то крайне довольное:
Так ей и надо портовой крысе.
Потом периоды тьмы и света чередовались. Её куда-то тащили. Кажется, куда-то кидали. Она пыталась прошептать, что она лера, что с ней так нельзя, что с любым человеком так нельзя Тьма была милосердна, отсекая ответы тех, кто тащил её. Потом она помнила, как прижималась щекой к вонючей обивке сиденья паромобиля. Потом Её опять куда-то тащили. Голова болела кажется, её кто-то сильно ударил по затылку. Впрочем, она даже догадывалась, кто. Только домыслить не смогла свет снова погас.
Пришла в себя она от ледяной воды, которую ей щедро плеснули в лицо. Она задрожала от холода, сжалась в комок, перекатываясь на бок, как учил Брок, и защищая живот. Сейчас его уроки были как никогда кстати. Лиз открыла глаза, пытаясь понять, где находится. Она лежала на грязном, заплеванном деревянном полу. Над ней склонился, глядя прямо в глаза парень, молодой и довольно симпатичный, в полицейской форме с нашивками сержанта: