Похоже, он всерьез полагал, будто славяне падки на горянок, как сами муселы на белянок.
Из меня хреновый насильник, поведал я.
Почему это?
Кожа слишком тонкая. Скорей себе порву, чем другим.
По-моему, Амир понял это буквально. И все равно не поверил.
Сейчас ты тихий, признал он. А раньше охотился лучше многих. Скольких распечатал, а?
По согласию, дорогуша, по согласию. И где мне тягаться с вашими орлами!.. А правда, будто вы упражняетесь на ослицах?
Возмущение Амира показалось мне чрезмерным похоже, угодил по больному. Войдя в раж, он разразился целой речью, изобилующей цитатами из Корана и ссылками на доблестных пращуров. Пока я не перебил:
Перед кем выеживаешься, джигит хренов? Твои рекламные выступления мне пофиг на кошечках тренируйся!
Грубый ты, Шатун, довольно миролюбиво заметил Амир. Ведь нарвешься когда-нибудь.
Его русский заметно улучшился в последние часы видно, под дверью никто не слушал. А со мной ссориться ему не с руки.
Не нравится? спросил я. А не держи меня за барана. Лучше напряги мозг и взгляни на вещи шире. Тут дела посерьезней, чем пропажа одной смуглопопой барышни, при всем моем к ней сочувствии. Таких случаев по окрестностям тьма.
Ваши проблемы, сказал мусел. Что нам до них?
Все ж ты дурак, Амир, если еще не понял. Знаешь, чем вы сейчас служите? Ширмой. Если посчитать, сколько народу по губернии пропало, то муселам можно не работать уж их паршивые делянки найдется кому вспахать. И ведь таскают в основном дешевку, за которую если выручишь, то копейки. А вы надулись на своих скалах, точно индюки, и воображаете себя орлами.
Слушай, что ты всех учишь?
Дураков надо учить, пояснил я с ухмылкой. Кто, если не я?
А сам умный, да?
По-твоему, я похож на глупца? спросил я. Не спеши отвечать согласием меня не зацепишь, а вот себя опустишь. Круглый дурак тем и отличается от полудурка, что даже не способен разглядеть умного.
Да пошел ты!
Я осклабился:
Раз кипятишься значит, не уверен в себе. Уже хорошо. Круглый дурак непрошибаем.
Зато ты как утес, слушай. Не столкнуть. Такой уверенный!
Крайности сходятся не слыхал?
На этом мы распрощались, взаимно раздраженные, но без враждебности. Партнерство продолжается несмотря ни на что.
От этих разговоров мне вновь захотелось действия будто не накушался сегодня. Заглянув в гостиную, я полюбовался на Леху, все-таки сморенного сном, свернувшегося прямо на ворсистом ковре. Рядом возлежал Хан, опустив голову на лапы, и уж он бодрствовал, поводя по сторонам глазами. Пират, конечно, дрых, затерявшись в его шерсти. На столе уже прибрали, оставив фрукты и сласти, а с кухни доносилось осторожное бряцание. За мои широкие жесты приходилось расплачиваться Инессе, но женщина не роптала. Когда-нибудь ей за это воздастся может быть.
Пройдя по коридорчику дальше, я вышел к бассейну, затем и к краю площадки, огражденной лишь низеньким парапетом.
Не пробовали сигать ночью с сорока метров? А затем погружаться в морскую глубь, куда и днем-то едва достает свет. Наверно, у меня слегка
сдвинулась крыша, если решился такое выкинуть после всех недавних приключений. Но именно сейчас подводное плавание особенно напоминало полет. Внизу и по сторонам черными тушами проплывали скалы, покрытые водорослями, без большого усилия можно вообразить, будто пробираешься сквозь астероидный рой. Рыбины там, правда, не очень уместны, однако их еще следовало разглядеть так, мелькают в отдалении смутными искорками. Зато любую крупную тварь, включая человека, с ходу примешь за инопланетянина.
Порезвившись на глубине, я воспарил к поверхности и устремился к берегу, решив сравнить нынешние свои ощущения с дневными. Пропавшие было из виду скалы вскоре опять придвинулись, поднявшись вместе с дном. Но теперь они сгрудились вокруг меня плотнее, местами почти смыкаясь, и неприятно напоминали лабиринт, из которого я выбрался с таким трудом. Чем дальше, тем меньше хотелось меж ними плыть, к тому же занятного на пути не встречалось. Я уж стал подумывать о возвращении, когда увидел впереди свет. То самое мерцание, что наблюдал иногда по утрам, только куда более яркое.
Осторожно я двинулся к нему, с каждой секундой замедляя ход и нацеля перед собой ружье. Что-то настораживало в ситуации, даже если забыть о всех россказнях, какая-то оскорбительная, тревожащая ассоциация Словно бы глубоководную рыбешку приманивали огоньком к хищной пасти.
Картинка всплыла в сознании столь ясно, что я вовсе прекратил шевелить ластами. Затем извернулся, готовясь задать деру при первой угрозе. Но угрозы, как таковой, не последовало, на меня попросту свалилась беда без всякого предупреждения. Это походило на громадный клубок раскаленных, однако невидимых нитей, в центре которого я очутился. Либо на исполинскую обжигающую гриву, хотя соразмерной зверюге тут не поместиться.
Первым порывом было рвануться подальше от опасности, от боли. Но я привык подавлять первые порывы, к тому ж в памяти всплыла новая картинка влетевшей в сеть пчелы. Принцип паутины: больше бьешься сильнее вязнешь. А инстинкты хищника подстраиваются под рефлексы дичи. Но дожидаться умертвляющего удара тоже не хотелось. А может, эта тварь утаскивает жертву на дно и ждет, пока та захлебнется? Или когда начнет действовать яд.