А Лазер даже не заподозрил, что решалась его судьба, поскольку завел речь о другом:
Слыхал, у тебя голышка мелькает. Фигуристая!..
И?..
Ты ж не пользуешься. Он снова облизнул губы и подмигнул, не без опаски. Потешил бы гостя? Целыми ж днями, стервь, без дела шлындрает!
По-твоему, тут бордель? спросил я вкрадчиво. Ты чем думаешь, а?
Действительно, кретин. За такое даже не бьют убивают. И как еще не нарвался!.. А за мной, выходит, тоже приглядывают. Интересно, кто?
Жалко тебе? заныл
Лазер больше по инерции. Она ж бесхозная! Ни дома, грят, ни семьи.
Стало быть, вроде рабыни: никто не вступится. До законов сейчас как до неба, а потому хозяин бог. И если нет собственных тормозов
Ты перепутал эпохи, сказал я. Тут даже не крепостное право. А моего гостеприимства хватает лишь, чтобы не вышвырнуть тебя в окно.
Кстати, лететь ему пришлось бы долго. А потом еще не один километр грести вдоль обрыва не всякий сдюжит. Но это уж не моя вина.
Однако Лазер подозрительно хорошо осведомлен о моих повадках. А попросить лишний раз ему не в тягость, даже когда шансы близки к нулю.
Чё-то не врубаюсь, признался он. От нее убудет, что ль?
Все ж несло от Лазера!.. По-моему, даже мысли его протухли.
Ты по субботам моешься или еще чаще? спросил я. О дезодорантах-то хоть слыхал? Она ж в этом такая привереда! Не ровен час и стошнить может.
На сей раз Лазер обиделся: не на меня ведь, другое дело. Разом помрачнел, точно грозовая туча перед дождем. И чем разразится?
Одна курва тож из себя строила, скосив рот набок, прогундел он. Так ее, вишь, водярой умыли царской. Теперь больше раза никто не глянет, и то, грят, много!
Еще промах. Кто же, пребывая в гостях, посягает на хозяйское добро?
А тот случай я помнил: жуткое дело. Была б уверенность, что это работа Лазера, сделал бы для него исключение и даже шанса бы не оставил. То есть в море бы он попал, но вот плыть смог бы разве что вниз, как топор.
Это ты мне говоришь? спросил я, точно завзятый гангстер.
Фраза ли подействовала, интонация ли, но Лазер тотчас втянул голову в плечи, забегал глазками по сторонам. А я уже выбирался из-за стола, распрямляясь во весь рост.
Ну чё ты, чё ты? заскулил Лазер, вжимаясь в кресло. Не понял что ль: шутка это!.. Разве ж не знаю я, кто в доме хозяин? Все путём, расслабься! Что твое свято. Кто ж спорит?
Со страху или случайно, но гаденыш нашел слова, позволявшие выйти из ситуации без потерь. Покачавшись, будто в раздумье, я опустился обратно.
Лазер выдохнул с облегчением, но тут глянул мимо меня, и на его лице вновь проступил страх. И было от чего: в гостиную вступал Хан, помесь ирландского волкодава и кавказца (овчарки, разумеется), «с загадочной и дикою душой». Размерами пес превзошел гигантов-родителей и, как положено полукровке, был поумней любого аристократа. К тому ж я поднимал Хана по особым методикам, способным даже из недомерка сотворить исполина. А затем не столько дрессировал, сколько тренировал, наращивая на громадный костяк пласты массивных мышц, совершенствуя врожденные рефлексы и формируя новые, удивительные в нормальном звере. Пожалуй, Хан вырос слишком смекалистым для собаки. Это не сделало его менее преданным, но перевело скорее в разряд друга, нежели слуги, слишком он стал самостоятельным. И сейчас Хан глядел на чужака пристально, точно на будущую добычу. Даже не стал подходить, чтобы обнюхать, издалека все учуял, распознал.
Чё это он? шепотом спросил Лазер. Смотрит!..
Разглядев гостя в подробностях, Хан перевел взор на меня.
За ошейником пришел? спросил я. Ну, неси.
Как и я, пес не терпел на себе лишнего. Но при посторонних скандалить не стал, покладисто сгонял за удавкой, изображая из себя вышколенную собачку. Ошейник я у Хана принял, однако надевать на него не стал, небрежно бросил рядом с трюфельной коробкой.
Потом, сказал псу. Гуляй!
Вот теперь ему впору было недоуменно пожать плечами. Но Хан лишь глянул на меня с укоризной и убрался, мерно клацая по паркету. Эта вещица ему и даром не нужна.
Зато у Лазера разгорелись глаза. Сейчас же он подхватил ее со стола, принялся вертеть перед собой, ухая, точно уэллсовский марсианин. Почему-то здешние бандюганы с ума сходили по ошейникам. А мой на самом деле хорош: составлен из бронепластиковых сегментов, изнутри подбит мягкой кожей, снаружи усыпан разноцветными шипастыми кристаллами.
Нравится? нехотя сказал я.
А то!
Ну, возьми.
Лучше бы, конечно, махнуть на его браслетик.
Закон гостеприимства, да? ухмыльнулся Лазер, поспешно напяливая ошейник на себя. Классная штука!
Для гостей, буркнул я.
А про себя добавил: «Бойся данайцев». Хотя кто их сейчас боится? Во всяком случае, не Лазер. Правда, он и дареному коню смотрит в зубы, но вовсе не потому, что тот троянский. Продешевить боится.
Небось у самого и получше есть? завистливо предположил он.
А ты хотел, чтоб я оставил себе поплоше?
Будто от меня что зависит!
Кто желает слишком многого, изрек я, часто остается ни с чем.
Это ты к чему? удивился Лазер.
К тому, что
больше ничем порадовать не могу хватит с тебя ошейника. А дело свое разгребай сам.