Я оцепенел, страшась шевельнуться. На лице застыла маска, мало что выражающая, но в горле стоял комок, а глаза постыдно наполнились влагой, пока капли не покатились по щекам. Я и раньше считал, что голосом, вкупе с мелодией, можно пробрать человека до нутра, затронуть самые глубинные струны, а ныне получил тому убедительное подтверждение. Конечно, в музыке я лишь потребитель, зато из самых разборчивых, а будущую звезду угадываю с ходу уже не раз подтверждалось. Черт возьми, тут и полный лох просек бы: это сокровище. Бриллиант, который даже не требует огранки, такое обличье, грация, голос!.. Да стоит деляге поухватистей наложить на певунью лапу и слегка поусердствовать, раскручивая ее по стране, как в его карман хлынут миллионы. Но лучше бы ее оставили в покое мне кажется. Во всяком случае, от меня эту подсказку не получит никто.
Затор вскоре рассосался, и мы опять слегка поиграли в догонялки. Честно сказать, у меня сложилось ощущение, что девонька давно приметила слежку и теперь развлекалась, играя со своим «хвостом», точно котенок. При этом вовсе не старалась его сбросить, словно бы тот больше забавлял ее, чем заботил. Уважаю людей, которые хоть что-то делают качественно. А если они исполняют по высшему разряду всё, за что ни возьмутся Раньше я думал: таких не бывает.
Больше красотка никуда не заезжала, зато на одном из перекрестков ее поджидал худой парень, вполне затрапезного вида, тут же втиснувшийся в «каплю», притормозившую на секунду. Через несколько кварталов он снова выпрыгнул на тротуар и тут же сгинул в подворотне, хотя никто не собирался его преследовать. После чего машинка покатила обратно, через десяток минут вернувшись в исходную точку, где ее поглотил тот же гараж. Ну и я на сегодня наигрался довольно изображать из себя сыщика!.. Вдобавок и противно.
Пришло время сделать что-нибудь для души к примеру, повидаться с единственным человеком в губернии, которому я друг, а не приятель или партнер. Другое дело, что на него вряд ли стоит полагаться, как на себя. То есть он не из тех, с кем хорошо отбиваться спиной к спине, хотя кое в чем, пожалуй, смелее меня. Звали его Гай, и был он вольным репортером, действительно не подчиняясь никому, а руководствуясь лишь собственными пристрастиями, благо впрямую работал на Океан.
Вообще Гай славный человечек из лучших, кого я знаю. В нем даже присутствует совесть, что и вовсе редкость. Из него не сотворить ни подлеца, ни завистника он устойчив, как ванька-встанька. Но, как и того, склонить Гая можно к чему угодно простым волевым напором, даже не прибегая к пыткам или угрозам, и тогда Гай способен предать самых близких, включая себя. Это потом он вернется к прежней позиции и жестоким угрызениям, но дело-то уж сделано, поезд ушел. И так же беззащитен Гай перед соблазнами. Это счастье, что средств у него едва хватает на прокорм избыток их превратил бы беднягу в обжору или пьяницу. А не дай бог, Гай станет «получать по способностям» его
Послушай, а ты в самом деле считаешь, будто здешний люд озверел? обеспокоенно спросил Гай. С такими обвинениями лучше не спешить.
Только не надо доказывать, что нет плохих народов, огрызнулся я. Нации как люди: в каждой намешано всякого, и время от времени наверх такое всплывает!.. А если еще и старания приложить
Что, опять заговор? Некая чужая, но жуткая сила
Зачем? И в своей среде хватает отребья.
Не слишком ли ты строг к людям?
С других нужно требовать, отрезал я. Однако не больше, чем с себя. А у нас исстари в одни ворота. Чужих колом по голове, а себя лишь по шерстке. И чего добились? Другие-то уж выплыли, а мы барахтаемся. Зато на своем болоте первые. Правда, никто о том не знает, кроме нас. Хоть и квакаем во все воронье горло.
Н-да, озадаченно сказал Гай. Эк тебя завернуло. Начал за здравие, кончил про бузину. Накипело, да?
Дык ума нет считай калека. А когда не можешь оценивать трезво, какой уж тут ум соображение одно. И уж так его напрягаем, чтобы себя оправдать, будто от этого вправду станет лучше.
Конечно, генофонд нам подпортили, согласился Гай, с сожалением покосясь на себя в зеркало. Спасибо дедушке Сталину броневой был мужик. Сидел у себя в Кремле, как в танке, и палил по площадям. Заметь, уж полвека прошло, как схоронили Усатого, а его дело «живет и побеждает».
Пора кончать это блудство и закопать Кобу обратно. Сколько можно с ним трахаться?
Сколько нужно, хмыкнул Гай. Коба боготворил Грозного да Петра, а наш козлик обожает Кобу. У каждого собственные предтечи. Кстати, и судьбы схожи. В юности сей моралист, говорят, привлекался за изнасилование, затем долго пребывал в стукачах. Но в ГБ его так и не взяли, побрезговали.
Откуда знаешь?
Ну, скромно улыбнулся Гай, все ж у Клопа не те возможности, что были у Таракана. И сведения нынче сложней утаить. Чуть кто надыбает на тайное, тут же выплескивает в Океан. И пресечь уж никак при всем желании.
Значит, придется отсечь от Океана. В конце концов, не он первый.
Знаешь, что удручает? спросил Гай. Что нами правят ничтожества. Думаешь, Клоп напустил туману на свое прошлое, потому что скрывает страшное? Да просто он был никем, плесенью, и остался ею же, только возможности изменились. Вот этой правды Клоп боится, и люди пропадают пачками, лишь бы она не всплыла. Он переписывает биографию наново, как и все бездари, прорвавшиеся к власти. Это даже скучно, насколько они одинаковы: Адик, Йося, Саддам, Сашок Дети разных народов.