К началу войны М. С. Рязанский, пройдя путь от старшего до главного инженера НИИ, разработал первые отечественные системы импульсной кодовой радиосвязи самолетов дальней бомбардировочной авиации, а также радиолокатор П-2 («Пегматит»), за который получил Сталинскую премию (1943). Радиолокаторы этого типа обеспечили Москве защиту от вражеской авиации. Во время войны, находясь в эвакуации в Барнауле, Рязанский со своими радистами разрабатывал локатор наведения П-3, радиолокатор «Бирюза» и другие устройства.
В 19451946 гг. полковник Рязанский в Германии изучал системы наведения «Фау-2», «руководил всеми работами в части систем управления». В Спецкомитете познакомился с будущими коллегами по Совету главных конструкторов. Подготовил отчет «Системы управления немецких ракет».
По возвращении в Москву Рязанский был назначен главным конструктором НИИ-885 (ныне ФГУП «Российский НИИ космического приборостроения»). Занимался работами по аппаратуре радиосвязи для ракет и их управлению. Тогда и началась эпоха отечественной ракетно-космической радиоэлектроники. В качестве главного конструктора Михаил Сергеевич участвовал в разработке радиосистем для МБР, РН, ИС, КК, межпланетных станций. Работы велись и по бортовой аппаратуре КА, и по наземным измерительным комплексам, и по радиотелескопам.
Если коротко, системы Рязанского позволили передать на Землю снимки обратной стороны Луны, осуществить управление луноходом и доставку лунного грунта, управлять мягкой посадкой аппарата на поверхность Венеры, получить снимки панорам Луны, Венеры, Марса, передать их на Землю и обеспечить исследование физических свойств Венеры, Марса, вещества кометы Галлея
Вместе с Королёвым Рязанский выбрал полигон для испытаний ракеты Р-7 будущий Байконур. Председательствовал на историческом совещании 25 сентября 1960 г., на котором было принято решение по запуску пилотируемого человеком аппарата. Системы, разработанные коллективом М. С. Рязанского, были не только оборонной и космической направленности, но также народнохозяйственного и научного назначения.
«За заслуги в деле создания дальних баллистических ракет» Михаил Сергеевич был удостоен в 1956 г. звания Героя Социалистического Труда. В 1957 г. стал лауреатом Ленинской премии за создание МБР Р-7 и успешный запуск ИСЗ-1. В 1958 г. был избран членом-корреспондентом АН СССР.
Кавалер пяти орденов Ленина и многих других орденов и медалей не любил выставлять награды напоказ, хотя гордился орденом Красной Звезды, полученным в 1944 г. за радиолокатор. «Нет ни одной фотографии, где бы он был с «иконостасом» А вот за награды для «своих» всегда весьма активно боролся. И очень радовался, когда удавалось пробить, победить».
Михаил Сергеевич Рязанский, как и все главные конструкторы, был трудоголиком. Находясь на смертном одре, он «впал в забытье, что-то тихо бормотал в бреду.
Я пытался разобрать последние слова, рассказывал его младший сын Николай Михайлович. Поняв, растерялся. Отец говорил об использовании высокотемпературной сверхпроводимости в радиосистемах. С этим и умер» (Ярослав Голованов). Это случилось 5 августа 1987 г.
P.S. На короткую людскую память сетует сын главного конструктора Николай Михайлович Рязанский:
«Последнему из «великой шестерки» Совета главных конструкторов 2 июня 2005 г. в г. Байконуре был открыт памятник М. С. Рязанскому. Я был там на открытии. И после, на следующий день, придя к памятнику уже один, несколько раз услышал недоуменные вопросы: «А кто это?»
Мемориальную доску (отличную!) на здании института, научным
руководителем и главным конструктором которого М. Рязанский был без малого 40 лет, установили спустя 21 год после постановления. А вторая, выцветшая и треснувшая, висит за углом родного МЭИ, слегка замаскированная кондиционером
В некоторых книгах по истории космонавтики о Рязанском не упомянуто вообще или где-то в перечислении. По свидетельствам моего сына, космонавта Сергея Рязанского, нынешние космонавты и даже некоторые преподаватели ЦПК, и работники ЦУПа, в создание которого М. Рязанский внес огромный вклад, не знают этой фамилии
До сих пор только один из институтов, созданных «великолепной шестеркой» главных конструкторов королёвского Совета главных в 1946 г., носит имя его создателя»
Николай Рязанский называет и одну из причин забывчивости потомков:
«В значительной мере причиной «неизвестности» М. Рязанского послужили и его личные качества. Он старался не попадать в кадры хроники, прятался и уходил от контактов с журналистами. Отказывался от выдвижения в академики. Будучи в отделении общей физики и астрономии АН СССР (где были Капица, Зельдович, Александров и др.), предпочитал быть «последним среди львов». «Уходил» М. Рязанский и от «депутатства» и прочего, как нынче говорят, пиара. Ему это было не нужно. Он был слишком интеллигентным для того, чтобы работать локтями».
«Правая рука Королёва» Борис Евсеевич Черток (19122011)
1. «Лаврентий Берия не вникал в противоречия между главными конструкторами. Если бы Сталин поручил ему разобраться, тот вызвал бы обоих и сказал: «Если два коммуниста не могут договориться друг с другом, значит, один из них враг. У меня нет времени выяснять, кто из вас враг. Даю вам двадцать минут. Решайте сами».