Как только они двинулись по выщербленным временем каменным плитам, Мун почувствовал себя как бы внутри органа. Мощная акустика превращала шаги в гулкие фуги, которым под самыми сводами отзывалось похожее на каменные вздохи эхо. Кожаные подошвы Муна и деревянные башмаки маркиза имели свой особый отличительный регистр. А где-то над головой Мун услышал еще какие-то звуки. Это не мог быть ни садовник, ни его жена. Шаги были быстрые, проворные и в то же время настороженные. Мун невольно поднял голову. Казалось, что сквозь невидимый глазок в стрельчатом своде за ним кто-то наблюдает.
Маркиз прислушался. На его лице появилось озабоченное выражение.
Пойдемте скорей! предложил он. Как бы не случилось несчастья!
Убийство? хмуро пошутил Мун. Маркиз действовал ему на нервы.
Нет, сеньор Браун в этом отношении совершенно безобиден. Но я слышу по шагам, что он пошел в библиотеку. Если он не закроет дверь, туда проникнут крысы.
По пустому замку, подобно пушечному выстрелу, прокатился звук захлопнувшейся двери.
Слава богу! Все в порядке. Маркиз облегченно вздохнул и перешел на интонацию гида, знакомящего туриста с историческим местом. Здесь живет садовник со своей женой, он показал на дверь, из-под
которой пробивалась полоска света. Вы, должно быть, удивляетесь, почему я держу прислугу? В данном случае это не роскошь, а средство к существованию. Если бы он меня не подкармливал, я бы не имел сейчас возможности беседовать с моим любимым детективом. Одно время меня еще кормили предки.
Они проходили через огромный зал, в котором стоял большой дубовый стол. Когда-то здесь пировали многочисленные гости. Сейчас от былого величия оставалось только два стула с обломанными спинками да светлые четырехугольники вместо фамильных портретов.
Вот эти! Маркиз кивком показал на голые стены. В темном углу висела одна-единственная картина. В этом зале когда-то были представлены почти все старые мастера, начиная с Делло и кончая Мадрасо. Но увы! Уже моему отцу достались только ближайшие предки. На мою долю пришелся один дед и двое двоюродных дядей. Отец их бы сам с удовольствием продал, но они могли обидеться.
В аллегорическом смысле?
Нет, в прямом. Они тогда еще были живы.
А это? Мун указал на уцелевший портрет.
Это моя бабушка, урожденная герцогиня Вилья-Эрмоса-и-Овалодола-и
Что же вы не продали ее? Ждете, пока умрет?
Что вы? возмутился маркиз. У меня не такой характер. Я бы ее немедленно сбыл с рук. Но, к сожалению, это дилетантский автопортрет, поэтому ему грош цена. Покойница была эгоисткой, совершенно не заботилась о своем внуке.
Зато внук сам умеет о себе позаботиться, отпарировал Мун.
Я бы не сказал. Иначе я уже давно поджег бы это архитектурное недоразумение, в котором даже крысы живут на диете. Я приношу себя в жертву дочери.
Разве с вами здесь дочь?
Она живет в Мадриде, в приличной меблированной комнате. Когда я приехал в гости, у меня даже голова закружилась. Представьте себе, полдюжины стульев, секретер, трюмо и бог знает что еще. А ей, бедняжке, приходится делать вид, будто она презирает эту роскошную обстановку. Ее жених секретарь министра информации.
Значит, замок существует, чтобы пускать ему пыль в глаза?
Ну конечно. Если бы вы знали, какие меня мучают кошмары! Не дай бог, ему взбредет в голову приехать! Разве он поверит, что его укусила не крыса, а привидение моего казненного инквизицией прапрадеда?
Они поднялись по широкой каменной лестнице. Когда-то ее украшали скульптуры, теперь от них остались только одни цоколи. Шаги отзывались еще более гулко. Казалось, по ступеням поднимается целое войско. Вся громада лестничной анфилады освещалась одной-единственной тусклой лампочкой. Она нелепо торчала в центре массивного бронзового канделябра, вмещавшего в лучшие времена сотни свечей. Длинные тени Муна и маркиза вползали на потолок и терялись в черном провале высокого свода.
Тут живу я! Маркиз распахнул дверь и зажег электричество. В комнате не было ничего, кроме накрытого одеялом матраца, служившей вместо стола табуретки, древнего шкафа с наполовину отлупившимися инкрустациями и старомодного приемника. На одной стене Мун увидел деревянное распятие, на другой позолоченную рамку. Из-за плохого освещения Мун сначала подумал, что это какой-нибудь родственник маркиза. Присмотревшись, понял, что в рамку вставлена вырезанная из журнала фотография. Подойдя ближе, Мун узнал себя.
Маркиз молча наслаждался эффектом. Потом с улыбкой спросил:
Вы несколько удивлены?
Только тем, что у вас даже нет кровати, пожал плечами Мун.
Закон гостеприимства, пояснил маркиз. Свою единственную кровать я предоставил сеньору Краунену. На этом наша экскурсия закончена. Осталась одна только библиотека.
Вы показали мне только треть замка.
Лучшую треть. В остальных комнатах вы не увидите ничего примечательного, кроме пыли.
Если пыль со времен мавританского нашествия, то это все же историческая ценность.
Собираетесь заняться раскопками?
Возможно.
Не стоит, я уже до вас постарался. Несколько лет назад я нашел там любопытный тайник. С тех пор туда никто не заходил, если не считать привидения, о котором рассказывал садовник.