Да, да, мне известны ваши труды. И, сунув Макулевичу под нос листовку, Рауп-Дименс вдруг загремел: Это плод вашего вдохновения?!
Макулевич, на которого приемы штурмбанфюрера не произвели ни малейшего впечатления, принялся спокойно разглядывать листовку.
К величайшему прискорбию, напыщенно произнес он, вынужден признать, что это не мое произведение. Я принципиально пишу только по-французски. Латышский язык, равно как и немецкий, представляется мне чересчур варварским, не способным облечь тончайшие чувства в изысканную художественную форму
На сей раз Рауп-Дименс просто опешил это было выше его сил.
Падаль этакая! взревел он. Вы думаете, мы тут все идиоты?! Не забывайте, что вы в гестапо! Сознавайтесь, иначе вы немедленно на своей шкуре испытаете, что все ужасы, которые о нас рассказывают, ничто по сравнению с истиной!
Достопочтенный сударь простите, пожалуйста, не имею чести знать ваше имя Зачем вы так волнуетесь? У вас же полная возможность ознакомиться с моими произведениями! Там, на вашем столе, лежит венок сонетов, над которым я тружусь вот уже тринадцать лет
«Совершенно непонятный субъект! То ли это великолепная игра, то ли он и в самом деле рехнулся? Как его заставить говорить?»
И, обдумывая новый ход, Рауп-Дименс стал проглядывать принесенные Ранке бумаги.
Штурмбанфюрер достаточно владел французским языком, чтобы с первого взгляда определить, что перед ним действительно венок сонетов, написанный по всем классическим канонам. Рауп-Дименс увидел множество поправок и перечеркнутых строк. Именно это и убедило его, что Макулевич действительно автор сего опуса. Теперь многое прояснилось. Перед ним помешанный. Это подтверждалось содержанием творений Макулевича. Считать этого юродивого коммунистом столь же бессмысленно, как искать подпольную организацию в сумасшедшем доме.
С ним нет нужды хитрить, добиться толку можно только прямыми вопросами. Сделав помощнику знак, чтобы тот стенографировал ответы арестованного, Рауп-Дименс принялся допрашивать Макулевича.
Вы знаете Рудольфа Бауэра? Вам известно, где он сейчас находится?
Мне выпала честь и удовольствие время от времени обмениваться с господином Бауэром несколькими словами. Весьма интеллигентный человек, с хорошим поэтическим вкусом. Но сказать, что мы по-настоящему знакомы, к сожалению, нельзя. Мы встречались только у господина Буртниека.
У какого Буртниека?
У моего друга Буртниека. Он владелец книжного агентства в Старой Риге.
Бауэр часто посещает Буртниека? быстро спросил Рауп-Дименс, который почувствовал, что теперь нащупал нить.
К величайшему сожалению, ничего не могу об этом сказать. Насколько я в состоянии
судить, они, по-видимому, добрые знакомые. И неудивительно, что два человека выдающегося интеллекта находят общий язык
Штурмбанфюрер снова прервал рассуждения Макулевича.
Когда вы видели Бауэра у Буртниека в последний раз?
Вчера вечером. Господин Бауэр пришел за книгами, и они оба вышли в соседнюю комнату о чем-то поговорить. За это время я прочитал последний номер «Volkischer Beobachter». Господин Геббельс очень способный журналист, но, должен заметить, писатель из него никогда не выйдет
Бауэр взял свои книги? продолжал спрашивать Рауп-Дименс, подозрения которого становились все определеннее.
Делая заключение дедуктивным путем, можно сказать, что да. Из соседней комнаты он вышел с портфелем под мышкой.
«Часто бывает у Буртниека Хорошо знакомы Полный портфель Бауэр был там последний раз перед исчезновением Ясно, что Макулевич рассказал все, что знает Но и этого достаточно. Теперь ясно прямой путь ведет в агентство Буртниека! Пропади я пропадом, если это агентство не что иное, как вывеска, скрывающая центр распространения коммунистической литературы. Простая логика заставляет сделать вывод: побег Бауэра организовал Буртниек»
Господин Макулевич, будьте любезны, расскажите все, что вы знаете о Буртниеке.
Допрашиваемый принялся рассказывать длинно и обстоятельно. Как только он упомянул о совместном посещении кладбища, штурмбанфюрер вскочил.
Значит, вы сказали, что ключ от дверей, ведущих в склеп, был неисправен, а Буртниек взял его, чтобы починить? И Рауп-Дименс быстро снял телефонную трубку. Гараж! Две машины в мое распоряжение! Затем быстро набрал другой номер. Ранке! Дать десять человек. Да, команду Озола тоже. Немедленно ехать на кладбище Святого Петра! И он снова повернулся к Макулевичу. Вы тоже поедете и покажете, где находится ваша усыпальница.
37
Царапанье ключа в замке прервало его мысли. Макулевич! В три прыжка Бауэр неслышно соскочил с лестницы, ведущей в склеп, и спрятался в самой темной нише. Нет никаких оснований беспокоиться, и все же лучше, чтобы этот чудак не слишком долго засиживался у своих предков.
Но это был вовсе не владелец усыпальницы
Топот ног,
стук подбитых гвоздями сапог по каменным плитам, бряцанье автоматов, команда: «Обыскать склеп!» не вызывали сомнений в том, кто пришел.
Гестапо! Окружен Конец Бежать некуда. Но он еще волен сделать выбор между смертью на виселице и гибелью в бою, он еще свободен, он еще может бороться! Ведь у него есть динамит В этот миг Бауэр желал только одного: чтобы гестаповцев было как можно больше. Один он не погибнет! «Я не хочу умирать молча. Десять лет я молчал, потому что не хватало смелости говорить. Еще можно искупить свою вину. Товарищи, вы слышите меня? Так много хочется сказать, а времени осталось так мало»