В этот вечер к штурмбанфюреру после долгой хандры снова вернулось хорошее настроение. Зато Марлена после концертной поездки на фронт была капризнее обычного. Она немедленно принялась докучать Харальду своими жалобами.
Что мне делать? Завтра я не смогу спеть ни одной ноты. Даже разговаривать мне трудно. В этой кошмарной поездке я совсем потеряла голос!
Как это ты умудрилась? По-моему, терять тебе было нечего, поддразнивал ее Харальд, которого раздражало это вечное нытье.
Хорошо тебе смеяться надо мной, а мне каково? Да к тому же в машине так трясло, что чуть все пломбы не вылетели. Спасибо еще, что фронт недалеко, не пришлось долго мучиться.
Харальд вскочил на ноги.
Ах ты, шваль латышская, ты тоже радуешься, что большевики близко?! заорал он на весь дом. Ну, так знай, тебя-то они повесят, об этом уж я позабочусь.
Марлена затряслась от страха.
Ах, Харальд, милый, зачем ты говоришь такие ужасные вещи! Ты же меня не оставишь, ты возьмешь меня с собой в Германию?..
Это мы еще увидим.
Раздался звонок. В дверях появился Ранке. Марлена поспешно запахнула полы халата. Шарфюрер щелкнул каблуками.
Извините за беспокойство, господин штурмбанфюрер, выпалил Ранке, косясь одним глазом на длинные ноги Марлены в тонких шелковых чулках. Вы сами приказали уведомить, если при обыске что-нибудь обнаружат.
Хорошо, Ранке, иду.
В своем кабинете штурмбанфюрер долго и внимательно рассматривал через лупу кусок коричневой оберточной бумаги, найденной шарфюрером Ранке в машине Бауэра при тайном обыске гаража.
Оказывается, Ранке не такой уж болван, тихо процедил он сквозь зубы, другой бы не догадался прихватить это.
Перед ним лежал кусок простой оберточной бумаги, которую обычно употребляют для упаковки. Но Рауп-Дименсу эта бумага говорила очень многое. Кое-где на ней отпечатались буквы. Такие следы может оставить свежая газета. Однако на этот раз следы типографской краски остались не от газеты. Судя по сгибам, еще видневшимся на бумаге, в нее было завернуто какое-то печатное издание значительно меньшего формата. Штурмбанфюрер не сомневался в том, что Бауэр завертывал в эту бумагу листовки. А вот и последнее доказательство в самом низу можно ясно различить буквы «Ц ра Ко» Центральный Комитет! Ничего другого это не могло означать.
Мысль штурмбанфюрера напряженно работала. Он распутывал сплетенные нити и снова свивал их. Конечно, это Бауэр заманил генерала в заранее расставленную ловушку и выдал его партизанам. Затем, используя легкомысленную доверчивость начальства, шофер продолжал свою преступную деятельность. Подумать только, какой козырь в руках коммунистов! Шофер немецкой комендатуры развозит большевистские прокламации! Но теперь можно побить этот козырь. Погоди, голубчик, ты еще попрыгаешь в петле, но сперва ты мне поможешь раскрыть все их карты
Рауп-Дименс достал из сейфа одну из листовок, которые собирал уже в течение трех лет, и сравнил шрифт с отпечатавшимися на оберточной бумаге буквами. Итак, шрифт и формат совпадают Значит, выходит, что листовки Бауэра напечатаны в той же подпольной типографии, которую, по данным агентуры, возглавлял Жанис. Тем лучше!
Только не следует спешить. Необходимо взвесить каждую мелочь. Расставить сети с таким расчетом, чтобы в них попали не только Бауэр, но и Жанис и все работники типографии.
Прежде всего Рауп-Дименс приказал вызвать тайного агента номер шестнадцать.
Хлопнув ладонью по обложке папки, на которой было написано «Жанис», штурмбанфюрер самодовольно воскликнул:
Ну, Кисис, наконец-то у нас появилась возможность довести до конца это проклятое дело! Выжмите из себя все, что можете, а я уж позабочусь о том, чтобы наша бухгалтерия по достоинству оценила голову Жаниса.
Кисиса новое задание в восторг не привело. Чем ближе подходила Красная Армия, тем менее пылким становилось его рвение. По ночам ему мерещились кошмары, он кричал и стонал, но вознаграждение его, несомненно, прельщало. И Кисис согласился, твердо решив про себя, что это будет последнее рискованное дело, в котором он участвует. А затем он возьмет все, что загреб за три года, и отправится куда глаза глядят в Германию, в Швецию, в любое место, только подальше отсюда!
Отпустив Кисиса, Рауп-Дименс вызвал Ранке.
С этой минуты слежку за Бауэром надо усилить. Чтоб он и шагу не мог ступить без нашего ведома. Пусть шарфюрер Гессен возьмет в помощь трех по мне, хоть пятерых человек. Фотографию Бауэра размножить и раздать всем нашим агентам Да, еще одна вещь. Какая у Бауэра машина?
«Хорьх», восемь цилиндров, максимальная скорость сто тридцать километров в час, отрапортовал Ранке.
Я поговорю с Банге. Пусть предоставит в наше распоряжение две машины «мерседес-компрессор». На таких вы легко сможете за ним следовать. Кроме того, слежка поручена тайному агенту номер шестнадцать. Бауэр, возможно, натолкнет нас на Жаниса, а этот агент единственный, кто его хоть сколько-нибудь знает.
Через двенадцать часов фотография Рудольфа Бауэра и подробное описание всех его примет были получены официальными и тайными агентами гестапо. С этой минуты немецкий антифашист не мог сделать ни одного шага, о котором бы тотчас не узнал Рауп-Дименс.