И тебя раскрыли?
Ты что! возмущенно воскликнула она. Я нашла главного дилера богатого паренька из Блэкрока, он изучал бизнес, и потратила несколько месяцев, втираясь к нему в доверие, смеясь его дурацким шуткам и помогая с курсовыми. Потом я предложила ему свои услуги продавать товар девушкам, ведь им будет легче купить его у женщины, верно? Идея дилеру понравилась, все шло хорошо, и тогда я подкинула еще одну мыслишку: давай я стану напрямую работать с поставщиком это лучше, чем использовать тебя как посредника. У него как раз началась запарка с учебой, это было в мае, на носу экзамены. Но мой приятель запаниковал, решив, будто я хочу отобрать у него бизнес, и пырнул меня ножом. Она глотнула из чашки. Только не говори об этом Квигли. Операция не закончена, и я должна держать язык за зубами. И вообще не следует разочаровывать беднягу.
Втайне я был потрясен ее рассказом: не столько про ранение ножом (в конце концов это не заслуга Кэсси она не совершила ничего особо храброго или умного, наоборот, не успела увернуться), сколько мыслью о дьявольски рискованной работе тайного агента и тем беспечным тоном, которым она об этом говорила. Я сам потратил много времени, чтобы научиться сохранять небрежный вид, поэтому сразу уловил бы нотку фальши.
Вот черт, пробормотал я. Представляю, какую взбучку ему устроили в полиции.
Я никогда не бью подозреваемых главное убедить их в том, что ты на это способен, но есть такие, кому нравится, и по дороге в участок они могли крепко вздуть парня, ранившего полицейского.
Кэсси насмешливо вскинула брови.
Ничего подобного. Это разрушило бы всю операцию. Важно найти поставщика наркотиков; они просто послали другого агента.
Тебе разве не хочется, чтобы его наказали? усмехнулся я, раздосадованный ее хладнокровием и собственной наивностью. Он тебя чуть не убил.
Кэсси пожала плечами:
Если подумать, у него имелись на то основания: я притворялась его другом, а сама хотела надуть. В конце концов, он наркодилер. Чего еще от него ждать?
Дальше у меня в памяти опять пробел. Кажется, я тоже попытался произвести на Кэсси впечатление и, поскольку в меня никогда не стреляли и не били ножом, рассказал ей длинную и почти правдивую историю о том, как мне удалось отговорить от самоубийства одного парня, собиравшегося спрыгнуть с крыши
вместе со своим ребенком (это случилось в те дни, когда я работал в отделе по борьбе с бытовым насилием). Похоже, я был немного навеселе: еще одно доказательство, что мы пили виски. Помню оживленную беседу о Дилане Томасе, когда Кэсси стояла на диване и размахивала руками, забыв о сигарете, тихо угасавшей в пепельнице. Мы частенько подкалывали друг друга, но вели себя сдержанно и осторожно, переглядываясь после каждой шутки, как стеснительные дети, чтобы, не дай Бог, не наступить кому-то на больную мозоль. При этом Кэсси напевала себе под нос.
А наркотики, которые тебе давал тот парень, спросил я позже, ты их правда продавала студенткам?
Кэсси потянулась к чайнику.
Бывало, ответила она.
И тебя это не беспокоило?
В то время меня беспокоило все. Абсолютно все.
На следующий день мы пришли на работу уже друзьями. Все произошло очень просто: вечером бросаешь в землю семена, а наутро глядь уже пошли всходы. В перерыве я поймал взгляд Кэсси, изобразил жестом сигарету и через минуту сидел вместе с ней на скамеечке в курилке. В конце смены она дождалась меня, отругав за то, что я слишком долго собирался («Это все равно что идти гулять с Сарой Джессикой Паркер. Милочка, не забудь свою косметичку, а то опять придется посылать за ней шофера!»), а потом, оглянувшись на лестнице, спросила: «Ну что, пивка?» Не знаю, как объяснить это чудо, но за вечер мы сблизились больше, чем иные за много лет общения. Видимо, все дело в том, что мы сразу почувствовали друг в друге родственные души.
Как только Кэсси закончили вводить в курс дела, она стала моим напарником. О'Келли пытался этому воспротивится его не радовала мысль, что два зеленых новичка станут работать вместе, к тому же пришлось бы пристраивать куда-то Квигли. Однако мне удалось найти свидетеля, слышавшего, как один парень хвастался тем, что убил бродягу (это было скорее чистое везение, чем плод моих усилий), поэтому я оказался на хорошем счету у О'Келли и сумел воспользоваться его расположением. Он предупредил, что будет давать нам только самые легкие или совсем безнадежные дела, для которых не нужна «нормальная детективная работа». Мы послушно кивали и рассыпались в благодарностях, зная, что убийцы обычно не настолько деликатны, чтобы стараться не заваливать полицию сразу кучей трудных дел. Кэсси перенесла свои вещи на соседний стол, а Костелло получил в напарники Квигли и несколько недель бросал на нас жалобные взгляды: ни дать ни взять унылый лабрадор.
В течение следующих двух лет нам удалось по крайней мере мне так кажется заработать в отделе неплохую репутацию. Мы задержали подозреваемого во время уличной драки, шесть часов допрашивали хотя если стереть с пленки всякие «чё, блин, за фигня», останется не более сорока минут, и в конце концов все же выбили признание. Это был наркоман по имени Уэйн («Уэйн, сказал я Кэсси, когда мы сделали перерыв и наблюдали через зеркальное стекло, как он пьет газировку. Почему родители просто не написали у него на лбу: Никто в моей семье не закончил среднюю школу»?), убивший бездомного бродягу по кличке Бородатый Эдди, потому что тот украл у него одеяло. Подписав признание, Уэйн поинтересовался, вернут ли ему одеяло. Мы передали Уэйна другим полицейским, пообещав, что они об этом позаботятся, и отправились домой к Кэсси с бутылкой шампанского, где проболтали до шести утра. На следующий день явились на работу с опозданием, одуревшие от сна и слегка хмельные.