Господин унтер-офицер, не могли бы вы мне помочь?
Понижение в должности на восемь званий Еннервайн принял со спокойной усмешкой.
Да-да, конечно. Ведь я здесь именно для этого.
Господин унтер-офицер, моя дочка была на концерте! И я слышала, есть убитые!
Еннервайн успокоил ее, однако ответить на вопрос, где сейчас находится дочь этой женщины,
он, естественно, не мог. Записав фамилии обеих дам на купюре в пять евро, поскольку ничего более подходящего под рукой не нашлось, гаупткомиссар сунул ее снова в кошелек и тут же забыл об этом. Он увидел, что на место прибыли первые эксперты-криминалисты. Собственно, пока этот дотошный люд с чемоданчиками и всевозможной замысловатой аппаратурой не закончит своей работы, в зале ему делать нечего. Еннервайн пошел вверх по лестнице, на балкон.
Туда вела только одна дверь. Внутри царили пустота и беспорядок, на полу валялись забытые в суматохе сумочки, растоптанные очки и скомканные бумажные платки. Еннервайн подошел к широкому парапету, перегнулся через него, не касаясь руками, и посмотрел вниз, в партер. Балкон довольно значительно выдавался над залом, так что некоторые места находились непосредственно под ним. Несколько сотрудников в униформах выгоняли из зала последних любопытных из числа зрителей, направляя к выходу, где полицейские записывали их личные данные. Требовалось поскорее освободить территорию, чтобы не мешать экспертам.
Зрительный зал и сцена были ярко освещены. На сцене стоял рояль с высоко поднятой крышкой. Инструмент обладал определенным сходством с тем самым гробом, который недавно вынесли отсюда, только блестел поярче. Одно место в середине четвертого ряда было перемазано кровью, в зале почти не осталось зрителей, кроме двух человек, сидевших в следующем ряду, точь-в-точь за тем злополучным креслом. Остлер терпеливо уговаривал их уйти, но граждане явно не торопились слушаться. В боковом проходе о чем-то советовались три санитара из пожарной команды, а в нескольких шагах от них стояла каталка с Инго Штоффрегеном, вокруг которого суетились медики. Они делали пострадавшему искусственное дыхание и что-то вводили ему из шприца, отрывисто произнося медицинские термины вперемежку с данными в миллилитрах и миллиграммах.
Еннервайн стал размышлять над тем, как мог произойти этот инцидент. Действительно ли его можно считать несчастным случаем? Воображаемая линия начиналась вот здесь, на парапете, и заканчивалась на месте обнаружения тел однако оно находилось не точно под балконом, а в нескольких метрах в сторону. Поэтому несчастный случай исключается. Самоубийство? Еннервайн представил, как один из двоих пострадавших влезает на парапет и отталкивается, дабы спрыгнуть вниз. Но чтобы достичь того места, ему нужно было оттолкнуться со страшной силой. С какой?.. Однако разве самоубийцы прикладывают все силы для того, чтобы прыгнуть как можно дальше? «На первый вопрос должны ответить физики, на второй психологи», подумал Еннервайн. В дверь постучали, и вошел Остлер в компании стильно одетой, ухоженной дамы, которая сразу же назвалась директором культурного центра, не представившись при этом по фамилии.
Кошмар! Просто неслыханно! Это был первый концерт госпожи Файнингер в наших краях
Да уж, приятного мало, кивнул Еннервайн.
У меня есть один деликатный вопрос. Простите, может быть, в данный момент не слишком-то уместно говорить об этом
О чем?
Завтра у нас матине, то есть утренний спектакль
Я знаю, что такое матине. Половина баварских полицейских имеет аттестат зрелости. Я вхожу в их число.
Стильная директриса сглотнула слюну.
Итак, завтра утром у нас представление. Я что, должна его отменить?
Думаю, вам придется отменить все спектакли на ближайшие дни.
До какой конкретно даты?
На этот вопрос мы сможем ответить лишь после того, как закончим работу на месте.
Начальница выслушала это известие в скорбном молчании.
У меня тоже есть один деликатный вопрос, сказал Еннервайн. Мне нужен список всех сотрудников центра, включая рабочих сцены, вспомогательный персонал, гардеробщиков всех без исключения, задействованных в подобных представлениях. Как минимум тех, у кого сегодня рабочий день.
Да, конечно, но для чего? Разве этот случай Руководительница замялась в поисках подходящего слова.
Уголовный, вы хотите сказать? Моя работа состоит как раз в том, чтобы выяснить это, госпожа
Бреннер. Собственно, фон Бреннер, но
Понимаю: в сфере культуры приветствуется скромность. Однако я хочу задать вам еще один вопрос, последний, госпожа Бреннер.
Ничего подозрительного я не заметила.
Я не об этом. У вас есть список сегодняшних посетителей?
С этим не ко мне. Резервированием занимается госпожа Дойтике, поговорите с ней.
Упомянутая госпожа оказалась на месте и вскоре предстала перед Еннервайном, настроенная гораздо доброжелательнее своей начальницы. Гаупткомиссар сразу же перешел к
делу:
У вас есть список сегодняшних, посетителей?
Полного списка, разумеется, нет, но большинство зрителей предварительно резервировали билеты, в обязательном порядке оставляя контактные данные. Треть билетов мы продали через вечернюю кассу естественно, при этом никто не сообщал нам своих фамилий с телефонами