Могу поспорить, он здорово испугается, когда вы подъедете вот на этой машине.
Ну, уж это наверняка. Все пугаются. На самом деле это довольно забавно, потому что почти у каждого человека совесть нечиста. И когда я вдруг появляюсь у них на пороге, я чувствую, как они роются в памяти, пытаясь выяснить, что же я такое мог раскопать. Над этим, конечно, не стоит смеяться, но иногда я просто не могу сдержать улыбку.
Мальчик кивнул и продолжал загорать на солнышке в компании умного полицейского. Они доели мороженое и пошли назад к машине. Сейер взял в киоске бумажную салфетку, вытер мальчонке рот и помог ему пристегнуться.
Мы с мамой собираемся в город взять видеофильмы. И для нее, и для меня.
Сейер завел машину и проверил «мертвый сектор».
А что ты хочешь посмотреть? Фильм про преступников?
Да. «Один дома-2». «Один дома» я смотрел два раза.
Значит, вам придется ехать на автобусе туда и обратно. Машины-то у вас нет.
Да. Получится дольше, но это ничего, у нас много времени. Раньше, когда у папы когда у нас была машина, не успеешь и глазом моргнуть а ты уже съездил туда и обратно.
Он сунул палец в ноздрю и немного поковырял там.
Папа хотел БМВ. Такой, на какой он ходил смотреть. Белый. Если бы она, эта тетенька, купила «Манту»
Сейер чуть не съехал в кювет. Сердце его в груди подпрыгнуло, но он взял себя в руки.
Что ты сказал, Ян Хенри? Извини, не расслышал.
Тетенька. Которая хотела купить нашу машину.
Он об этом говорил?
Да. В гараже. Это было в тот день последний день, когда он был дома.
Тетенька? Сейер почувствовал, как по его спине пробежал холодок. А он не сказал, как ее звали? инспектор посмотрел в зеркало, перестроился и затаил дыхание.
Сказал. У него на бумажке было записано.
Ах, вот оно что?
Но я его уже не помню, это было так давно.
На бумажке? Ты ее видел?
Ну да, она у него была в кармане, в комбинезоне. Он лежал на спине под машиной, а я сидел на верстаке, я там всегда сижу.
Но ты говоришь, что видел листок значит, он вынимал его из кармана?
Да. Из кармана на груди. Он прочитал имя, а потом
Что? Положил назад в карман?
Нет.
А что, выбросил?
Я не помню, что он с ним сделал, сказал мальчик печально.
А если ты хорошенько подумаешь, как, по-твоему, сможешь вспомнить?
Не знаю.
Мальчик серьезно смотрел на полицейского; он начал понимать, что речь идет о чем-то важном.
Если я вспомню, я вам скажу, прошептал он.
Ян Хенри, так же тихо сказал Сейер, это очень-очень важно.
Они подъехали к зеленому дому.
Я понимаю.
Так что, если вспомнишь что-нибудь про эту тетеньку все, что угодно,
скажи своей маме, чтобы она мне позвонила.
Ладно. Если вспомню. Ведь это было давно.
Да, верно. Но иногда, если сильно напрячься и долго думать о чем-то, день за днем, можно вспомнить то, о чем ты, казалось, совершенно забыл.
Пока, сказал Ян Хенри.
До скорого, ответил Сейер.
Он повернул и смотрел в зеркало, как мальчик бежит к дому.
Мне следовало бы предположить, сказал он себе, что парень может что-то знать. Ведь он всегда торчал с отцом в гараже. Ничему-то меня жизнь не учит.
***
В доме номер 6 на Эрик Берресенсгате был магазин, где продавали сантехнику, поэтому инспектор направился к дому номер 5 и на втором этаже нашел некоего Й. Миккельсена, безработного. Парня лет двадцати пяти, в джинсах с дырками на коленях.
Вы знаете Эгиля Эйнарссона? спросил Сейер и уставился на парня: как тот отреагирует?
Они сидели за столом на кухне, друг напротив друга. Миккельсен отодвинул в сторону стопку лотерейных билетов, солонку, перечницу и последний номер «Vi Menn».
Эйнарссон? Что-то знакомое, но не могу вспомнить. Звучит так, как будто он исландец.
Ему едва ли было что скрывать. Так что, конечно, не стоило ехать сюда, сидеть здесь за столом, покрытым клетчатой клеенкой, в разгар рабочего дня, чтобы упереться носом в тупик.
Он умер. Его нашли в реке пару недель назад.
О-о-о, точно!
Парень потер тонкое золотое колечко в ухе и закивал:
Ну конечно, я в газете видел. Убит ножом, и все такое. Да, теперь вспомнил. Эйнарссон. У нас тут скоро будет, как в Америке, и все это из-за наркотиков, если хотите знать мое мнение.
Честно говоря, Сейер не хотел. Он молчал и ждал, с любопытством вглядываясь в молодое лицо. Длинные волосы Миккельсена были расчесаны на прямой, как стрела, пробор, и ему очень шел «конский хвост», в который они были собраны. Надо же, некоторым мужикам это действительно идет, подумал Сейер. Могут запросто так ходить, и это выглядит совершенно нормально. Но таких немного.
Да, ну, в общем, я его не знал.
То есть вы не знали, какая у него была машина?
Машина? Да вы что, откуда мне знать?
У него был «Опель Манта». Модель восемьдесят восьмого года. В неправдоподобно хорошем состоянии. Он ее у вас купил два года назад.
Ох, черт! Так это он?! Миккельсен кивнул, как бы подтверждая свои слова. Ну конечно, потому-то мне имя и показалось знакомым. Черт знает что!
Он зашарил по столу в поисках пачки антиникотиновой жвачки, поставил ее на ребро, дал щелчка и снова поставил.
А откуда, черт бы вас побрал, вы это узнали?