Дальше он знал. Вот и «сообщу» легло в дело, как последний патрон в ствол винтовки.
У вас какая семья?
Я и ребёнок.
Ребёнок чей?
Его. И она опять покрылась рубиновой краской.
Пожалуй, стоит позавидовать мужчине, которого любит женщина с милой способностью краснеть.
Что говорить? Любим мы друг друга вот и весь сказ.
Она считала, что любовь объясняет всё. Рябинин тоже так считал, ему оставалось только увязать любовь с уголовным кодексом.
Скажите, задумчиво спросил следователь, почему же Ватунский, умный, сильный, влиятельный человек, не развёлся с женой?
И Рябинин сразу увидел, что куда-то попал, что-то задел. Новикова даже отвернулась от него.
Мы и так часто виделись.
Это не ответ.
Не хотели создавать семью.
А это неправда. Вы же не умеете врать.
Нет, умею! вспыхнула она и повернулась к нему лицом.
Рябинин рассмеялся так это получилось у неё непосредственно. Новикова вдруг тоже улыбнулась.
Вы же знаете, что это зависит от мужчины.
Вот теперь ясно.
Рябинин отстучал протокол. Новикова подписала и спросила:
Вы-то верите, что он не хотел убивать?
Конечно верю, что не хотел. Убивают ножом, топором, из пистолета, а умышленно так не убивают.
Она уже встала и хотела уходить, но всё ещё переминалась у двери. Рябинин знал, что многие свидетели так же неохотно уходят, как и неохотно являются по вызову. Уж если пришёл, то хочется поговорить с этим загадочным следователем, который в детективах так ловко разделывался с человеческой психикой. Новикову сейчас наверняка интересовал не следователь, а судьба Ватунского.
А вы мне всё рассказали? вдруг спросил Рябинин.
Всё!
она гордо вскинула голову, но в её синих глазах застыла напряжённость.
И тут же вышла, буркнув «до свидания». Гордая женщина, но любовь и должна быть гордой. У Рябинина осталось такое же чувство, как от допроса Ватунского, верил ей, хотел ей верить, но она чего-то недоговаривала.
16
Семён Семёнович Гаранин сидел за столом, подперев рукой лобастую голову, как старушка в окне. В углу с какой-то бумажкой приткнулся Юрков.
Ну, Сергей Георгиевич, дело Ватунского заканчиваете? Что там у вас вырисовывается?
Прокурор был в хорошем настроении, это выражалось в крайнем добродушии. Только непонятно, зачем без дела сидел Юрков, теребя лист бумаги.
В принципе всё сделано, ответил Рябинин. У Ватунского была другая женщина. Из-за неё он поссорился с женой, ударил и убил неосторожное убийство.
Почему убийство? спросил прокурор. Он же не предвидел и не мог предвидеть смертельного результата, а?
Я считаю, что если сильный мужчина, спортсмен, бьёт женщину с большой силой в лицо, то он должен предвидеть результат.
А что вы думаете, Анатолий Алексеевич? обратился Гаранин к Юркову.
Вот зачем тот сидел, теребя лист бумаги. Прокурору нужна моральная поддержка, значит, разговор будет длинным и серьёзным.
Семён Семёнович, по-моему, Сергей прав, тут неосторожное убийство. Здоровым кулаком, что есть силы. У женщин мордочки хрупкие. Да и вес разный.
Юрков знал, для чего он позван, и Рябинин физически чувствовал, как тяжело ему не соглашаться с прокурором. Уж лучше бы он поддакивал, оправдывая своё присутствие, а не лез против своего характера. Рябинин не ценил этих потуг, как не ценят фальшивых бриллиантов.
Гаранин помолчал, рассматривая Рябинина маленькими чёрными глазами, запавшими в пухлые складки кожи.
Если всё сделано, почему вы не кончаете следствие?
Не хватает точки над «и».
Чего не хватает?
Последнего аккорда.
Так
Не хватает последнего штриха.
Юрков перестал мять бумажку и поднял голову. Рябинин знал, что сейчас немного озорничает.
Не хватает последнего мазка.
Пошучиваете, Сергей Георгиевич? усмехнулся прокурор, и эта усмешка слизнула добродушие. Я знаю, вы шутник. В книге уходов расписались, что уехали в Организацию Объединённых Наций. Ездили?
Далеко, улыбнулся Рябинин.
А вчера расписались, что поехали в Главсин Главсинхрофазотронсбыт. Я проверил, такой организации нет.
Их пока не сбывают, подтвердил Рябинин и вздохнул.
Кого не сбывают?
Синхрофазотроны.
Так. Ну и что ещё скажете?
Семён Семёнович, не хватает подробного, человеческого рассказа Ватунского И вообще не хватает чего-то.
Чего не хватает объяснить трудно, потому что следователь не только знает уголовное дело, но и чувствует его, как мать ребёнка. У Рябинина была схема преступления, каркас, ничем не обросший. Дело походило на сухое дерево.
Это всё литературщина, уловил прокурор рябининскую мысль. Как вы собираетесь его кончить?
В суд, ответил Рябинин и сразу понял, зачем его вызвали.
В суд, согласно кивнул прокурор. А почему в суд? тут же удивился он.
А куда же?
Вы не горячитесь, предупредил Гаранин.
Я и не горячусь, сказал следователь, потому что и правда пока не горячился.
Будете горячиться Скажите, Ватунский положительный человек?
Бесспорно, подтвердил Рябинин и опять понял, к чему всё это.
Значит, положительный человек с блестящими характеристиками А с другой стороны, главный инженер огромного комбината, торжественно объявил Гаранин.
И что? наивно поинтересовался Рябинин.