Это была фотография Воздвиженского.
Точно, точно, он, словно уговаривала она Левченко. Бородка, лицо благостное, немолодой, одет шикарно
«Воздвиженский обычно одет так себе, подумала Левченко. Странно»
А что вы скажете? спросила она молодого официанта. Сидел этот человек за вашим столиком? Что скажете вы, Альберт Альбертович?
Молодой официант кивнул:
По-моему, действительно, этот клиент сидел за моим столом рядом с этой женщиной,
Альберт Альбертович ответить что-то определенное не мог, поскольку предполагаемого спутника Ламко видел только со спины, но подтвердил, что пиджак сидел на нем идеально.
Вызвали буфетчицу. И та опознала Воздвиженского.
Левченко недоумевала. Воздвиженский по показаниям всего коллектива «Эллады» целый день был на службе, не выходил из здания. Все время был на месте. Обедал со всеми, привозят же еду в кооператив из пиццерии. Никаких намеков на его отношения с Ламко нет. Еще раз проверить? Или сразу искать человека средних лет, с бородкой, внешне похожего на юриста «Эллады»?
17
Кажется, в холодильнике есть яблочный сок. Придется подержать бутылку под краном с горячей водой. У Веры и так часто садится голос. Фарингит профессиональная болезнь учителей. А она ведь нетерпелива, наверное, здорово орет на своих второклашек.
Оставив бутылку в мойке, Гриша полез за чашкой. И удивился. Посуда стояла в навесном шкафчике совсем не так, как он привык. Он начал придирчиво осматриваться. Беспорядка не было, но это был не тот порядок, который он наводил сам, собственными руками. Сердце екнуло, и Гриша решил осмотреть все. Он открывал шкафчик за шкафчиком, ящик за ящиком. Совершенно очевидно лазали. Вере его хозяйство до фонаря, она своим-то не занимается. Ждет, когда придет мать или Гришенька и перемоют всю посуду и полы. Вот эта коробка итальянских спагетти стояла по-другому, другим рисунком к дверце. Гриша помнил преотлично.
Очень не хотел тревожить Веру, но пришлось в комнате зажечь люстру. Вера заворчала, зарываясь лицом в подушку. Он и забыл, что она просила воды. Разозлился не надо было жрать в антракте дурной бутерброд со старой чавычой. Он ей говорил Не голодная, авось, приехала в спорткомплекс из приличного кафе. Но надо же отметиться, устойчивая жлобская привычка быть на концерте и не зайти в буфет!
Да, да и книги трогали. И хрустальную посуду, Верин подарок на новоселье Воры или менты? Дрожащими руками Гриша выдвинул ящик, где лежали деньги и адрес. Конверт оказался на месте. Не воры Менты. Вот уж воистину: промедление смерти подобно. Любое промедление. Что теперь делать? Деньги надо поменять. Они ж наверняка записали номера купюр. Плохо, что видели адрес Малышева. А может, внимания не обратили? Лежит бумажка, и лежит Им же главное бабки, если по логике И еще, если рассуждать логично: ведь узри они адрес, тут же бы носом ткнули на допросе.
Целый день Гриша радовался. Утром так удачно, казалось, вывернулся из истории со стариком Акимовым. Быков, конечно, прижимал вопросом: «С какой целью вы склоняли Акимова к даче ложных показаний?» Но Гриша держался неколебимо: «Я, как сотрудник «Эллады», которую всю трясет после преступления, из которой люди вот-вот побегут, крайне заинтересован, чтобы все скорее выяснилось. И вот я встречаю человека, который заявляет мне, что знает, как было дело. Рассказывает. Да я готов был сам под руки его тащить к вам! Конечно, я ему сказал, что он должен, обязан рассказать все, что знает, органам следствия. А разве нет, товарищ полковник?»
Быков потискал свой огромный подбородок и, отведя глаза,
заявил, что в этих рассуждениях есть своя правда, концы с концами сходятся.
И вдруг явные следы обыска Не поверил, значит, полковник Не все концы с концами у него сошлись. Впрочем, Гриша сознавал, так и должно быть, никуда не денешься. Но с другой стороны, полковник ведь нарушил соцзакониость! Надо немедленно писать жалобу прокурору. Да, дела Вообще-то Быков не дурак, чтобы в наше время, когда на одних жалобах любой преступник из-под любой статьи выползет, проводить незаконный обыск. Нет, торопиться не надо. Надо еще посмотреть, выждать. С жалобой успеется.
Вера заныла:
Я пить просила, а ты и спать не даешь Боже мой, мне ведь к восьми на работу
«Слушала бы поменьше отца, вышла бы за меня замуж, давно б не работала», мысленно огрызнулся Гриша и вернулся на кухню за забытым соком.
Протянул чашку Вере и сказал:
Похоже, у меня был шмон
Господи, кому ты нужен?.. Почему сок горячий? Выключи свет, сонным голосом пробурчала Вера и снова бухнулась в подушки.
Чего она так напирала на чавычу? Уж не беременна ли? Это было бы неплохо. Макс бы перестал упираться. Он не только жестокий, он ведь еще и сентиментальный, Макс Верка родит, и перестанет этот леший на ней строить свои расчеты. Надо ей сказать, решил Гриша, если «влетела», чтоб кончала со своим дурацким каратэ. От одних воплей «йе-ей!» может выкидыш случиться.
«И все-таки я кому-то нужен, думал Гриша, маясь бессонницей. И, видимо, не милиции и не воришкам-домушникам. Макс? Что-то задумал Макс? Послал разведчиков? Веру спрашивать бесполезно она может не знать. А вот ее ключами могли воспользоваться», уснуть Гриша уже не мог.