Опять молчат. Ни улыбки, ни единого одобрительного движения. А ведь он говорит им приятное, льстит даже, можно сказать!
Однако все ли среди вас трудятся хорошо? Нет. Среди вас есть и такие, которые приносят вред, занимаются саботажем. Их очень мало. Но они есть. С ними у нас должен быть особый и решительный разговор.
Он делает паузу, оглядывает депо.
«Смутьяны, думает он. Все, как один. Вам бы только работать поменьше, да чтобы платили побольше. Вот и все ваши заботы. А то, что рушится экономика Дона, вам наплевать»
Иногда спрашивают: «Что же творят эти мерзавцы?» Богаевский обвел рукой круг. Они, например, ставят в ремонт совершенно исправные железнодорожные вагоны. Они держат их в ремонте по месяцу. Мало того! Назначая к ремонту исправные вагоны, они снимают с них хорошие части и ставят вместо них испорченные. Как видите, все нам известно, и я вас спрашиваю, так это или не так?
Он кивнул адъютанту. Тот протянул ему рессорную пружину длинную и узкую, как сабля, стальную пластинку.
Тупица! Он подал ее, держа на вытянутых руках, словно был это не кусок железа, а почетное оружие! Конечно, вокруг засмеялись!
Богаевский поднял пластину над головой.
Вот она, он вдруг забыл, как называется эта запасная часть вагона.
Рессорная пластина, громким торопливым шепотом сказал начальник депо.
Пластина, повторил Богаевский и указал на одного из рабочих немолодого уже, худого, бледного и, судя по выправке и глазам, очень смирного человека. Вот ты, он поманил рабочего пальцем. Подойди-ка сюда.
Да чего же я? рабочий стал пятиться от Богаевского, пытаясь скрыться за спинами соседей. Я-то чего же пойду?
Адъютанты подвели его к Богаевскому.
Вот ты мне скажи, он поднес пластину к самому носу рабочего. Вот ты скажи: исправна ли эта деталь?
Не знаю. Чего же я?.. Вам видней, отвечал рабочий, испуганно крутя головой и глядя то на одного, то на другого стоявшего рядом с ним офицера, словно они должны были подсказать верный ответ.
Ты в руки ее возьми, осмотри
Рабочий взял пластину.
Исправная?
Вроде бы, ответил рабочий. В деле была немного.
Вот видишь! подхватил Богаевский. Ты хороший рабочий, ты понимаешь. А чего же ее посчитали неисправной и сняли? Значит, зря держали в ремонте вагон?
Так, может, она и есть неисправная? ответил рабочий.
То есть как? Ты же только что другое сказал!
Может, в ней трещина внутри!
Как же ты ее увидишь, если она внутри? Богаевский даже всплеснул руками. Это саботаж!
Рабочий разжал руки. Адъютанты рванулись к нему, но пластина уже упала на чугунную плиту пола.
Ну? спросил он Богаевского.
Что ну? удивился тот.
Звона-то не было.
Как не было? Разве не было звона, господа? он обернулся к начальнику депо, но тот ничего не ответил.
Звон был, да не тот, уже с досадой сказал рабочий
Но был же! Был! Тоже мне знаток! продолжал Богаевский. Звон! Звон! Просто задержали вагон, сняли исправную рессору!..
Он вырвал из рук адъютанта пластину, которую тот поднял, швырнул ее на пол, чтобы еще раз показать,
какой получается чудесный звон, и осекся: пластина, словно стеклянная, разбилась пополам.
Тишина длилась недолго.
Саботажники! голос Богаевского был пронзителен, как свист. Специально подсунули порченую
Кто же подсовывал? Вы сами, ваше благородие, выбрали, взяли с верстака
Богаевский, побледнев, шагнул к рабочему:
Что значит сам? Что значит сам?..
Он вдруг понял, что попал в неловкое положение, и, не оглядываясь, быстро пошел к выходу.
Свита последовала за ним.
Выйдя из депо, он остановился, указал на ближайший вагон:
Отремонтирован?
Отремонтирован, поспешно ответил начальник депо.
Куда он пойдет?
Не могу знать. Это в веденье начальника станции.
Начальник станции!
Подбежал старик в железнодорожной форме.
Куда пойдет этот вагон?
Старик молчал.
Богаевский оглянулся, отыскал среди адъютантов Варенцова, жестом подозвал его:
Ротмистр! Если он скажет неправду, арестуйте и отправьте в Новочеркасск Куда пойдет этот вагон? Или он будет стоять у вас вечно?
В Новочеркасск пойдет, ответил начальник станции.
Отдан под мясо Леонтию Шорохову! крикнул кто-то из толпы рабочих. Только что и решили
С позволения господина управляющего транспортным отделом, проговорил начальник станции.
С позволения? переспросил Богаевский. У него уже есть позволение? Хорошо же! Доставьте мне сюда этого мясоторговца!
Варенцов оглянулся: только что решили? Значит, Шорохов еще где-то здесь. Тем лучше. Не надо за ним посылать. «Попался, подумал Варенцов. Теперь не уйдет. Будет знать, как на Дуську засматриваться». Он вдруг увидел Леонтия: тот протискивался через окружающую Богаевского толпу.
Разрешите, разрешите, повторял он, еще издали кланяясь.
Когда он остановился в двух шагах от Богаевского, тот спросил:
Так это ты и заполучил вагон? Он помолчал, вглядываясь в находящегося перед ним торговца: лет двадцати пяти, не более, пальто из английского тонкого сукна, шляпа, трость смотри ты, денди какой! Ну, рассказывай, Богаевский похлопал ладонью по вагонной стенке. Рассказывай, как это тебе удалось. И при всех! Чтобы все знали. И помни: донская государственность выжигает взятки каленым железом!