Проводив Давыдовича, Макаров пожал плечами, усмехнулся.
Странный человек Вы замечаете, мама. Мать только махнула рукой.
Жадный к деньгам.
Не любил его твой отец. За жадность, помню, не любил. На вас я смотрю, на заводских работаете на одном месте, на своем. Всего хотите больше да как лучше сделать. Землю чувствуете ногами. А он сколько раз поступал служить нигде не может усидеть. Побыл неделю и покатился в другое место. Будто ветром гонит человека. И старость его не держит
Однажды объяснил он мне, с усмешкой вспомнил Макаров. «Наша профессия, говорит, заставляет нас ходить под руку с холодной жабой. Что же, приходится, коль платят гонорары».
Ему все равно, вздохнула. Анастасия Семеновна. А вот отец твой брезглив был. Грязного человека не стал бы защищать, хоть озолоти.
В комнате чувствовался аромат свежих пирожков. В раскрытую форточку, над которой дышала белоснежная шторка, врывались холодные струи воздуха. Перетирая помытую посуду, мать говорила задумчиво:
А тебе, Федя, не нравилась профессия отца Очень! он хотел, чтобы ты по юридическому делу пошел. Не забыл, как он тебя?..
Макаров потер ладонью лицо, воскрешая воспоминания об отце, погибшем на войне, сказал:
Нет, помню Когда еще я ходил в десятилетку, папа нередко водил меня к себе на работу, в коллегию защитников. Вот там, должно быть, и родилась во мне антипатия к ремеслу копания в не очень чистых человеческих душах. Нет, мама, авиация это высоко, благородно Она по душе моя целиком!
Анастасия Семеновна, опасаясь, как бы сын не понял ее так, будто она в чем-то упрекает его, поторопилась успокоить:
И слава богу, если твоя. Всякому человеку дорого, что душе его мило.
Ну, мне пора на завод, мама! привычно сказал Макаров.
Соскучился? улыбнулась мать и заметила как бы мимоходом: Наташу давненько я не видела
Макаров промолчал, смущенный намеком матери. Из своих отношений с Наташей он не делал тайны: но и не очень откровенничал с матерью.
Глава вторая
Щурясь от ярких лучей солнца, с радостью смотрел он на окружавший его мир. Все здесь ласкало, тянуло к себе. Но больше всего завод!..За оградой показались длинные корпуса цехов ничто не переменилось за эти два месяца, пока он был в командировке. Даже снежные сугробы остались почти такими же большими. Знакомый дежурный на проходной проверил пропуск. И вот широкий, чисто выметенный заасфальтированный заводской двор. Все то же, все знакомо, и все вызывало ощущение радости.
Макаров подумал: «Надо бы зайти в заводскую поликлинику, повидаться с Наташей». Но какое-то необъяснимое чувство вины перед ней заставило повернуть в сторону. «Потом зайду А сейчас в конструкторское бюро». Он силился понять, в чем, собственно, его вина перед Наташей. И не находил ответа. «Неужели в том, что я познакомился с Катей Нескучаевой?» Ему даже стало стыдно от этой мысли.
Позади у него вдруг послышались голоса. Быстро оглянувшись, он увидел шедших за ним старшего конструктора Платона Тимофеевича Трунина, высокого и плотного, неразговорчивого, почти угрюмого человека лет пятидесяти, и соседку по дому, молодого конструктора Людмилу дочь адвоката Михаила Казимировича Давыдовича.
Федору Ивановичу наше почтение! разом приветствовали Трунин и Людмила. С приездом!
Макаров поочередно пожал их руки.
Ну, как мы здесь поживаем? обратился он к ним.
Ждем вас, товарищ начальник, весело ответила Людмила. Весь завод ждет когда мы дадим новый проект.
С этим придется подождать! помолчав, ответил Федор.
Трунин с удивлением поднял на Макарова глаза, но из деликатности ничего не спросил. Люда насторожилась. Она впервые участвовала в создании конструкции самолета. Ей так хотелось, чтобы новая машина поскорее взлетела в воздух. И вдруг: «С этим придется подождать»
Почему вы так сказали, Федор Иванович? спросила она осторожно. Конструкция же почти готова!..
Макаров вздохнул, думая: «Мне, Люда, нелегко сказать: привычные представления о полете, практикой давно сформулированные в четкие законы, рухнули. Но придется»
Дело в том, дорогие мои, заговорил он, что машина, которую мы собирались строить, в зоне скорости звука откажется подчиняться пилоту. Да, да! Такие машины уже испытаны на других заводах. И приблизясь к скорости звука, тотчас затягивались в
неуправляемое пикирование. Мы не пойдем на катастрофу Кроме того на такой машине мы не прорвемся за скорость звука К чему все время стремились. Зачем же тогда пробные строить?
С тревогой ловя каждое слово ведущего конструктора, Люда почувствовала, как внутри что-то словно оборвалось. Молча вошли в здание конструкторского бюро и молча разошлись, словно встрече не рады были.
Макаров даже не заглянул в зал общих видов, хотя ему очень хотелось посмотреть на модель, сделанную в точном размере проектируемого самолета. В просторном кабинете в лицо ему пахнуло острым запахом мастики от натертого пола. Все здесь было в том же порядке, как он оставил два месяца тому назад; посредине огромный, с черным гладким верхом, стол, диван, книжный шкаф, этажерки по углам, чертежная доска.
«Ну, что же будешь делать, Федор Иванович? садясь за стол, спросил он сам себя. Проще простого сказать о том, что необходимо перестроить конструкцию будущего самолета. Другое дело доказать это. Не докажешь, в одиночестве останешься; без помощи же друзей никакого творческого успеха ты не добьешся!»