Хорошо. Передача сообщения ведется голосом, она включается автоматически, как только я начинаю говорить, когда же умолкаю, устройство сразу переключается на прием. Нажимать и крутить ничего не надо. Наша частота в диапазоне двадцати одного метра, или же четырнадцать и три десятых мегагерца.
Да ты шутишь, конечно же, сказал Колльер. Вилли сейчас где-то неподалеку от Штатов. Ты не можешь с ним говорить из машины, стоящей в лондонском Гайд-парке. Это тебе не какой-нибудь шпионский боевик, вроде тех, что показывают по телевизору.
Я уже не однажды, разъезжая по Лондону, беседовала с Вилли и другими людьми, находившимися в Гонконге, Индии, Бразилии, Новой Зеландии в любой части света.
А я сегодня потратил десять минут, чтобы дозвониться до «Харродза», заметил Колльер. Он наклонился вперед. Конечно, я не верю тебе. Но если он и в самом деле выйдет на связь, могу я ему сказать какую-нибудь гадость?
Нет. Без лицензии нельзя сказать даже «привет». Собственно, нам запрещено вести передачу из королевского парка, но через две минуты мы отсюда выедем. Да это все равно уже какое-то устаревшее правило.
«Дженсен» рванулся вперед.
Выделяемые радиолюбителям частоты контролируются, оглянувшись через плечо, пояснил Таррант, и, как я понимаю, правила довольно суровы. В эфире нельзя говорить ни о политике, ни о религии, нельзя передавать сообщения третьим лицам, и, конечно, полностью запрещены всякие разговоры о сексе.
Не думаю, что меня мог бы заинтересовать секс на коротких волнах, хмыкнул Колльер. Но, раз это запрещено, он должен привлекать Модести
Он неожиданно замолчал, застыв с открытым ртом. Ровный мужской голос вдруг заглушил треск разрядов, раздававшийся из динамиков. Вилли Гарвин говорил размеренно и спокойно, слышимость была прекрасная.
«Джи-кью-эр-оу» вызывает «аш-пи» по системе. Как прием?
Колльер еще не успел поразиться уникальной быстроте связи, а Модести уже отвечала:
«Джи-кью-эр-оу» работает на передвижной установке. Слышу хорошо. У меня все нормально, сейчас нахожусь на Бейсуотер-роуд. Со мной сэр Джеральд и Стив. Стив не верил, что ты действительно выйдешь на связь. Как прием?
Гарвин произнес:
Слышу хорошо. Со мной тут Жаклин.
В зеркальце Колльер заметил, как изменилось лицо Модести.
Будь на связи, сказала она и умолкла. Обогнув Марбл-Арк, она свернула налево, остановилась у обочины и выключила двигатель. Затем произнесла в микрофон: Ты долго еще собираешься там оставаться?
Вилли ответил:
Ну, это зависит от старины дяди Гэбби.
Таррант замер в кресле, глядя на Модести. Его лицо стало хмурым и напряженным. И тут Колльер вдруг вспомнил о том жестоком мире, с которым приходится сталкиваться Тарранту, когда он выполняет тайные задания правительства.
Нам обоим здесь скучновато без тебя, продолжал Гарвин. Хотя у меня довольно много забот.
Чем ты сейчас занят? спросила Модести. Она вся обратилась в слух, и Колльер понял, что она надеется получить ключ к расшифровке загадочных слов Вилли.
Изучаю древнеарабский. Это доставляет мне немалое удовольствие. Думаю, к нашей следующей встрече я его буду знать так же хорошо, как и ты.
Модести немного успокоилась.
Прекрасно. Помнится, тебе много проблем доставляла эта длиннющая поэма Саади.
Сейчас я ее знаю почти наизусть. В голосе Гарвина прозвучала нескрываемая гордость. Вот послушай только И он, изредка останавливаясь, произнес длинную ритмичную фразу на странном незнакомом языке.
Модести быстро вытащила блокнот и протянула руку Тарранту, который мгновенно вложил ей в ладонь ручку с золотым пером.
Вилли, наверное, говорил минуты две, а Модести только раз что-то быстро написала в блокноте какое-то число. Колльер сидел почти не дыша. Речь явно шла о чем-то серьезном.
Он не знал, о чем именно, но в груди у него появился тревожный холодок.
Ну и как у меня получилось? спросил Вилли.
Неплохо. Ты много поработал над произношением. Но вот вторая строфа прозвучала не совсем правильно. Надо вот так Модести быстро заговорила на арабском, потом добавила: Все понял?
Ага. Все. Отлично. Спасибо.
Всегда рада помочь. Нам пора ехать. Свяжусь по системе, как только все организую. Это была Джи-Кью-Эр-Оу, передвижная установка. Кончаю передачу. Восемьдесят восемь.
Она подождала стандартного ответа Вилли, потом выключила микрофон. Колльер неуверенно протянул:
Ерунда какая-то. А что еще за «восемьдесят восемь»?
Модести коротко ответила:
Стандартный код «люблю и целую».
Он посмотрел на Тарранта.
Габриэль, устало произнес Таррант.
Да. Опять он что-то затевает.
Точнее?
Вилли в беде. Я сразу же это поняла, когда он упомянул Жаклин. Это наше условное обозначение опасности. Модести вытащила расписание движения самолетов, вылетающих из Лондона, и стала его быстро листать.
Но если он может вести передачу, значит, наверное, все не так уж и плохо? спросил Таррант.
Ситуация не безнадежная, но чревата осложнениями и неожиданными поворотами событий. Вилли даже по-арабски говорил очень осторожно. Употребил массу жаргонных словечек и выражений. Вместе с ним еще какая-то слепая девушка. Двое громил Габриэля убили ее сестру, а ее саму хотели захватить живой. Вилли не знает почему. Сейчас она в его коттедже в часе езды от Панама-Сити. Они затаились.