Как вы сюда попали? спросил я, прикидываясь храбрецом.
Боюсь, я воспользовался отмычкой, ответил он столь же обыденно, как если бы извинился, что не захватил с собой визитки. Я не был уверен, вернулся ли Лодер. Но в самом деле, я считаю, что вам лучше скорейшим образом покинуть дом.
Послушайте, возразил я, кто вы и к чему, черт возьми, клоните? Что значит «Лодер так меня и не простил»? За что именно?
Как же, ответил он. Ну, уж извините, что я вторгаюсь в вашу личную
«Утреннего Вопля», вам, я думаю, стоило бы выступить перед нами с окончанием этой истории.
То была только шутка? спросил Джадсон.
Нет, конечно же, прервал Петтифер, прежде чем лорд Питер успел ответить. Для чего бы? Уимзи повидал достаточно страшного, чтобы тратить время на его изобретение.
Что ж, это верно, отметил Бэйес. Вот что происходит из-за склонности к дедукции и всяким таким штучкам, а также от сования носа в дела, которые лучше оставить в покое.
Что же, все это хорошо, Бэйес, парировал его лордство, но не упомяни я об этом деле в тот вечер мистеру Вардену где бы он был сейчас?
Да, где? Как раз об этом-то мы и хотели бы знать, потребовал Смит-Хартингтон. Послушайте, Уимзи, без уверток: нам нужна история.
И вся целиком, добавил Петтифер.
И ничего кроме, закончил Армстронг, проворно убирая бутылку с виски и сигары из-под носа Питера. Давай-давай, старина. «Ни затяжки вдохнуть, ни глотка не глотнуть, коль бард Эллен не выйдет на волю».
Чудовищно, пожаловался его лордство. Между прочим, продолжил он, меняя тон, это не совсем та история, о которой мне хотелось бы распространяться публично. Я фигурирую в весьма незавидном положении возможно инкриминировать убийство.
Боже, воскликнул Бэйес.
Ничего, заверил Армстронг, все будут молчать. Не можем же мы, в самом деле, позволить себе расстаться с вами как членом клуба, не правда ли? Придется Смиту-Хартингтону немного пострадать, воздержавшись от репортажа вот и все.
Заверения о неразглашении тайны последовали отовсюду, и лорд Питер, устроившись поудобнее, начал рассказ.
Необычайность случая, связанного с Эриком П. Лодером, являет собой пример того, каким странным образом некая власть превыше наших человеческих устремлений устраивает дела людские. Зовите ее Провидением или Судьбой
Нам лучше опустить это рассуждение не станем никак ее звать.
Лорд Питер, застонав, начал вновь.
Что ж, первое обстоятельство, пробудившее во мне любопытство определенного рода в отношении Лодера, было зауряднейшее замечание чиновника эмиграционной службы в Нью-Йорке, куда я отправился по поводу того глупого происшествия с миссис Бильт. Он сказал: «Чего ради Лодер вздумал отправляться в Австралию? Я полагал, что Европа куда больше по его части».
Австралия? переспросил я. Вы заблуждаетесь, мой друг. Только вчера он объявил мне, что едет в Италию через три недели.
Какая там Италия, отвечал тот, он тут все обошел вчера, расспрашивая, как добраться до Сиднея, каковы формальности и так далее.
О, заметил я. Вероятно, он отправляется через Тихий океан и заедет по пути в Сидней. Но я подивился про себя, отчего он сам не сказал об этом, когда мы встречались накануне. Он определенно говорил об отплытии в Европу и о посещении Парижа прежде чем отправиться в Рим.
Любопытство мое настолько разгорелось, что через два дня я направился к Лодеру.
Он, казалось, был рад меня видеть и целиком находился в предвкушении поездки. Я снова спросил его о маршруте, и он совершенно определенно сказал, что едет через Париж.
Что ж, только и всего, и дело на том и кончилось, а мы заговорили о другом. Он поведал мне, что к нему еще до отъезда прибудет погостить мистер Варден и что он надеется упросить его позировать. Он добавил, что никогда еще не видел человека, столь совершенного сложения. «Я хотел и раньше просить его об этом, но тут разразилась война, он уехал, вступил в армию, и мы так и не смогли начать».
Все это время он как раз валялся на этой мерзкой лежанке, и взглянув на него, я уловил столь неприятный блеск у него в глазах, что меня это просто перевернуло. Он поглаживал и похлопывал фигуру по шее и ухмылялся, поглядывая на нее.
Надеюсь, вы ничего не собираетесь делать в технике напыления? спросил я.
Что ж, заметил он. Я подумывал сделать что-то вроде пары к этой знаете ли, «Спящий атлет» или что-нибудь такое.
Лучше его отлить, посоветовал я. Для чего вы накладываете покрытие таким толстым слоем? Это уничтожает мелкие детали.
Замечание мое его раздосадовало. Он никогда не любил слушать какой-либо критики собственных произведений.
Это был эксперимент, пояснил он. Следующая попытка будет шедевром. Вот увидите.
Как раз в этот момент вошел дворецкий и спросил, готовить ли мне постель, поскольку ночь выдалась ненастная. Мы, собственно, не слишком следили за погодой, хотя, когда я выехал из Нью-Йорка, все выглядело угрожающе. А тут мы выглянули и увидели, что снаружи льет как из ведра. Я бы не пострадал, явись я накануне не в открытом спортивном лимузине, к тому же без
кое-что и вскоре нашел: значительное количество заготовленного графита и большой кувшин лака.