Вот как, Эмерсон! воскликнула я. Ты читал труды по психологии?
Чушь, фыркнул Эмерсон. Ни к чему тратить время на такую ерунду. К сожалению, я был знаком с достаточным количеством сумасшедших, чтобы понять, как работает их разум. А теперь все слушайте меня. История этого типа чистая выдумка, но если он поверит в неё, то способен снова обратиться к нам, и может быть опасен. Будьте начеку по крайней мере, пока мы не покинем Каир.
А когда это будет? спросила я.
Скоро. Эмерсон улыбнулся мне. У меня есть небольшой сюрприз для тебя, Пибоди, и я уверен, что он тебе понравится.
Когда? Я старалась сохранять твёрдость, потому что его поведение действительно сводило с ума; но трудно быть твёрдым с Эмерсоном, когда острые голубые глаза смягчаются, а резко очерченные губы расплываются в улыбке.
Завтра. Я хочу начать пораньше, поэтому нам лучше пойти спать. Это был утомительный день.
Особенно для тебя, мой дорогой Эмерсон, подхватила я, пристально глядя на Рамзеса.
Отец, безусловно, должен отдохнуть, согласился молодой лицемер, который явно не собирался позволить отцу осуществить это намерение. Один вопрос, если можно. Кольцо, которое вы упомянули...
Отсутствует, прервала я. Рамзес
Ты забыла положить
его в безопасное место?
Я бросила его на стол, когда мистер Салех упал, больше заботясь о его состоянии, чем о безжизненном металле, ответила я с максимально возможным сарказмом. Когда я вернулась, его уже не было. Полагаю, Рамзес, что твой вопрос не подразумевает критику моего поведения?
Конечно, нет, мама. Я знаю, что ты горько сожалеешь о том, что не смогла сохранить это примечательное доказательство, и ни за что в мире не стал бы добавлять
Отправляйся спать, Рамзес.
Нефрет покорно встала. Опустив глаза и сложив руки, она подошла к Эмерсону.
Спокойной ночи, сэр.
Он взял золотую головку в руки и поцеловал Нефрет в лоб.
Спокойной ночи, дорогая. Спокойной ночи.
Спокойной ночи, тётя Амелия. Она подошла ко мне, и я поцеловала её, как и Эмерсон.
Рамзес недавно решил, что уже слишком стар, чтобы целовать родителей, во всяком случае. Пожалуй, иначе не выразишься. Он серьёзно пожал руку своему отцу процесс, изрядно удививший Эмерсона.
Спокойной ночи, отец. Спокойной ночи, мама.
Спокойной ночи, Рамзес. Не оставляй свою куртку на стуле; возьми её с собой и обязательно повесь.
Нефрет уже исчезла и унесла с собой Бастет. Дверь её комнаты открывалась из гостиной, как и наша. Рамзес занимал комнату рядом с нашей, но без выхода в гостиную.
Редкостное везение: у нас такие умные, послушные дети, бездумно подытожил Эмерсон. Я говорил тебе, Пибоди, что Нефрет не доставит тебе хлопот.
Твоя наивность не перестаёт меня удивлять, Эмерсон. Я не знаю, что побудило Рамзеса выполнить приказ без возражений, хотя бы раз в жизни, но Нефрет пыталась избежать нравоучений. Мне придётся поговорить с этой юной леди. Сегодня вечером она вела себя крайне неуместно. Я поймала её выходящей из мавританского зала ты знаешь, что это за место, Эмерсон! и сильно подозреваю, что она находилась там наедине с мужчиной!
Ты противоречишь себе, Пибоди. Если она находилась с мужчиной, то уже была не одна.
Ты не принимаешь это всерьёз, Эмерсон.
А ты относишься к этому слишком серьёзно, Пибоди. У тебя нет доказательств того, что что-то случилось. Если нужно, предостереги малютку, но разве предостережение не может подождать до утра? Эмерсон зевнул и потянулся.
И тогда я удостоверилась, что пуговицы на старых рубашках Эмерсона пришиты двойными нитками, так как на новых рубашках они всегда отскакивали, когда он спешно раздевался или, вздыхая, расширял впечатляющую грудь. Сейчас на нём была старая рубашка; пуговицы легко выскользнули из петель, и когда он вытянул руки, моему взору предстала покрытая ровным загаром изрядная часть торса, которая вполне могла бы послужить моделью для художника.
Послушай, Эмерсон, тебе должно быть стыдно, протянула я. Если ты думаешь, что можешь отвлечь меня от материнских обязательств таким грубым, неуклюжим способом...
Неуклюжим? Моя дорогая Пибоди, ты сама не знаешь, что говоришь. Смотри, если я сделаю так... или так...
Оставив Анубиса в гостиной, мы удалились к себе.
Воздух был прохладным и свежим, когда на следующее утро мы покидали отель. Я всегда рано вставала, и моё любопытство по поводу сюрприза, обещанного Эмерсоном, явилось дополнительным стимулом для того, чтобы пораньше оказаться на ногах. Но не верь, Читатель, что любопытство или некие знаки внимания со стороны Эмерсона заставили меня пренебречь своим материнским долгом.
Я вошла в комнату Нефрет сразу же после пробуждения. Во сне она являла собой картину
девичьей невинности, локоны рыжевато-золотых волос обрамляли лицо, губы сладко изогнулись. Имя, данное девушке отцом, исключительно подходило ей, поскольку на древнеегипетском языке означало «Прекрасная».
Я стояла и смотрела на неё, запутавшись в мыслях и предчувствиях. Я первой готова признать, что мои материнские инстинкты недостаточно развиты однако хочу добавить в свою защиту, что воспитание Рамзеса любую женщину полностью выбило бы из колеи. Исполнив этот долг и миновав, как надеялась, самый опасный период жизни, я вдруг обнаружила, что материнство навязано мне повторно. Уверена, что меня нельзя упрекнуть в преувеличении, когда я утверждаю, что ни одна мать не сталкивалась с таким уникальным испытанием, как Нефрет. Только её быстрый интеллект и желание угодить позволили ей приспособиться к образу жизни, столь отличному от того, к которому она привыкла.