Их объединяло также то, что они были в школе неформальными лидерами, чей авторитет обычно держится на мате, кулаке и умении держаться стаей. Они годами привыкли внушать сверстникам страх и принимать этот страх за уважение. Годами привыкли чувствовать себя выше других. И привыкли.
Взрослая жизнь потребовала совсем других качеств. А у них не было ни прочных знаний, которые позволили бы им продолжить образование, ни трудолюбия, которое вырабатывается в ученическом труде. Бывшая школьная шпана, они стали шпаной взрослой. Но с теми же претензиями, тем же самомнением, с той же психологией. Каждый в отдельности вроде человек, вместе звериная стая.
Хрупкая женщина отчаянно боролась за свою жизнь. И ткань не выдержала порвалась. «Значит, не судьба», тяжело дыша, сказал Ходяков. Андреева снова стала умолять их сжалиться, Назвала свой домашний телефон и обещала «молчать как рыба».
Подъехали к таксофону, позвонили, проверили номер, убедились, что она
не обманула, пригрозили, что, если заявит, достанут ее из-под земли, и отпустили. Неслыханно, но это так. Убийца и соучастники убийства пощадили единственного свидетеля.
Почему?
Сострадание отпадает, ибо требует выхода за пределы эгоизма, страха за свою жизнь. Поверили на слово? Тоже несерьезно. Такие люди не верят даже друг Другу.
Багров не хотел убивать, потому что надеялся еще не раз попользоваться телом Андреевой, рассчитывая на ее благодарность.
Ходяков, если вспомнить его биографию, был горазд понасильничать. А вот убить
И тем более не хотел брать на себя «мокрое дело» Веселов. Нажать на другого, обделать чужими руками это он был горазд. Сам не решился.
Они просто выдохлись. Исчерпали ресурсы зверства.
Сейчас они, конечно, волосы на себе рвут: зачем поверили, что она будет молчать? Они еще не понимают, что сохранив Андреевой жизнь, себе же сохранили шанс избежать расстрела.
У них, конечно, свой ход мысли: если бы не Андреева, их бы не нашли. Ну что ж, мне уже приходилось писать, что неотвратимость возмездия явление почти мистическое. Даже в тех случаях, когда следы преступления обнаруживаются как бы случайно, в этом есть своя неслучайность.
Спустя несколько дней на то страшное место пришли дети, нашли сломанное лезвие ножа, ключи, часы одного из преступников, свитер убитого. И обнаружили то, что безуспешно искала милиция, труп Чичкова.
ВЫРОЖДЕНИЕ
Она помогла найти убийц. Она поможет доказать их вину на суде. В течение минимум десяти лет они не будут представлять опасности для общества. Как же общество рассчитается с ней за эту помощь?
Криминолог начала века Д. Дриль писал: «Если общество не сумело предотвратить преступления, то на нем лежит обязанность вознаградить невинно потерпевшего. Такое вознаграждение было бы не только актом справедливости по отношению к последнему, но и лучшей мерой предупреждения, потому что тяжесть преступления чувствовалась бы тогда не индивидуально только его жертвой, а коллективно и солидарно всеми гражданами, которые поэтому живо были бы заинтересованы предупреждать преступления и главную их причину вырождение народа!»
Не будет Андреевой никакого вознаграждения за все, что она вынесла. Ни материального, ни даже морального. Будет как бы продолжение тех терзаний, которые она претерпела. Сколько сил потребует одно только судебное разбирательство с (как и во время дачи показаний) изложением происшедшего в мельчайших подробностях. Уже сейчас, когда казалось бы, должна соблюдаться тайна следствия, десятки людей знают, что с ней случилось, и смеются чуть ли не в глаза. Если б только мужчины Женщины тоже.
Если действия насильников не вызывают у людей отвращения, то что же это за люди?! Если таких людей среди нас множество, что же мы за народ? Не могу понять, почему изнасилование считается у нас только преступлением против личности. Это еще и преступление против нации! Против чужой, против своей все едино. Против своей даже ужаснее. Когда совершается покушение на достоинство женщины другой нации это оскорбление той нации. Когда же вот так уничтожается достоинство женщин своей нации это признак вырождения.
«Иду теперь по городу, говорила мне Андреева, смотрю на лица мужчин и вижу: вот этот может сделать то же самое. И этот. И этот Был бы только удобный случай. Иногда я думаю: а что же будет дальше, если жизнь станет еще тяжелее, а власть еще слабее? От этих стай не будет спасения ни на улицах, ни в квартирах».
«К ОРУЖИЮ, ГРАЖДАНЕ!»
С большой долей вероятности можно предположить, что при любом из этих условий жизнь Чичкова не оборвалась бы в утробе
разложившейся коровы, а Андреева не подверглась бы насилию и покушению на убийство.
Никуда нам, видно, от этого не деться. Рано или поздно придется это признать: «стайных мужчин» может держать в рамках нормального человеческого поведения только страх.
Знаю, что на это скажут: нашему народу нельзя продавать пистолеты друг друга перестреляем. А зачем продавать всем? Как и в других странах: только тем, кто не злоупотребит предоставленным правом. Да и не нужно, чтобы оружие имел каждый. Нужно, чтобы каждый знал, что у другого вполне может быть оружие.