Мой личный состав, те, кто был набран в начале марта, практически в полном составе переведен в другие отделы милиции, где явочным порядком, на основании решений местных комитетов, которые, по моему совету, были избраны в каждом отделении, сменились командиры.
Старые начальники милиции, которые согласились нести службу после переобучения, сейчас выезжают вместе с следственно-оперативными группами на сообщения о самых резонансных преступлениях, учась составлять протоколы осмотра, снимать и фиксировать отпечатки пальцев и слепки следов ног, фотографирование и прочие криминалистические премудрости. Мастерские работали в полную смену, клепая кирасы и пистолеты-пулеметы для, резко увеличившегося количества, моих подчиненных, запуск работы во вторую смену сдерживало исключительно скудное финансирование рота «Коммерческая стража» была расширена до батальона, «старички» срочно натаскивали пополнение, так как количество желающих заключить с нами договор коммерческой охраны пока превышал наши способности.
Я стоял у окна своего кабинета, выходящего на задний двор дворца, посреди которого фыркал холодным мотором на холостом ходу наше чудо-юдо нечто среднее между бронированными автобусом для вип-персон, инкассаторской машиной и бронетранспортером.
Изначально это был американский бескапотный грузовик «Нэш-Гуад», подвергнутый сплошному бронированию, который сейчас подвергался всесторонним испытаниям. Еще четыре его собрата дожидались на дворе мастерских. Машины были с небольшим пробегом, куплены по случаю у некого иностранца, имевшего документы на подготовку размещения в России миссии Американского «Красного креста, которая ожидалась через пять месяцев. Уж не знаю, как списывал потерянные грузовики этот проныра, чисто говорящий на южнорусском суржике, но официально мы приобрели сломанные грузовики, в состоянии 'не подлежащие восстановлению», чьи неизлечимые поломки произошли вследствие движения по Русским дорогам.
Сейчас же в наш «бронетранспортер» грузились несколько человек с вещами, среди которых выделялась стройная, девичья фигурка
Сегодня было почти по-летнему тепло, поэтому моя жена, была одета в легкий костюм из зеленого букле, длинная юбка до щиколоток, из-под которой виднелись туфельки-лодочки на небольшом каблучке, приталенный жакет, небольшая шляпка, под которую убраны светлые волосы и ее любимый пистолет-пулемет, с которым она в последние дни практически не расставалась. Я, пользуясь правами начальника милиции выписал ей разрешение на ношение автоматического пистолета, а кожаный чехол для оружия она выкроила и сшила сама в мастерских дворца.
Увидев меня в окне, Аня улыбнулась и помахала рукой. Эта группа уезжала в сторону Таврического сада, где в тире Преображенского полка на улице Парадной, было запланировано первое показательное занятие Российского клуба гражданской самообороны. Мероприятие освещалось в прессе и спонсировалось крупнейшими оружейными магазинами столицы, а лицом проекта была молодая и красивая Анна Ефремовна Котова-Пыжиковая,
стройная барышня, за короткий период времени набившая руку в меткой стрельбе из автомата и различных браунингов. Зачем мне это было нужно?
Для поддержания правопорядка, естественно. Я хотел, чтобы в момент, когда в столице начнется схватка за власть, требующая полного напряжения моих наличных сил, «приличные» кварталы не стали безропотной жертвой волны преступности и насилия, которой сопровождалась любая замятня в городе. Практически в каждой квартире города хранился пистолет или охотничье ружье, но вот людей, способных правильно распорядится имеющимся оружием было мало. И теперь часть моих сотрудников, которых я, не мудрствуя лукаво, обозвал участковыми уполномоченными, инициируют собрания жильцов, сбивают из них группы самообороны, составляю реестр оружия и схемы оповещения, и вот, направляют на занятия в арендованный на выходные дни тир Преображенского полка. Безусловно, никто не планирует, что университетский преподаватель, предприниматель или лицо свободной профессии остановят толпу солдат или матросов, что куролесили по городу в феврале, но отпугнуть шайку уголовников несколько организованных и решительно настроенных человек вполне способны.
Продолжайте, Николай Карпович, я вас внимательно слушаю.
Я повернулся к сидящему у моего стола мужчине и поощрительно улыбнулся.
Николай Карпович Промыслов, штабс-ротмистр, числившейся при Варшавском охранном отделении, в конце 1916 года по причине тяжелого ранения в ногу, был отправлен в отставку. В столицу прибыл в феврале, чтобы выхлопотать повышение начисленного пенсионного содержания. Документы свои спрятал до лучших времен, от знакомых, у которых остановился, съехал, чтобы не подставить под удар.
Ко мне попал с документами почетного гражданина города Москвы, помыкавшись по бурлящей столице и поняв, что возвращаться в прифронтовой Двинск, куда он попал после падения Варшавы, смысла нет. После краткого собеседования я убедился, что почетный гражданин обладает, необычно полными, знаниями в искусстве тайной войны, тем более, что советские и постсоветские секретные индукции писались по имперским первоисточникам.