Осторожно выглянув из-за машины, я увидел, что окно пустует. Наверное, автоматчик все-таки уже бросился прочь, потому что полиция уже на подходе.
Сзади жалобно кричали дети, а еще где-то на этажах визгливо кудахтала пожилая женщина, слышно по голосу, что не молодая: «Паша, Паша, не высовывайся, дурак! Тебя сейчас зацепят пулей, куда ты лезешь!».
Я огляделся, тоже прикидывая пути отхода и в это мгновение вдруг, похолодев, увидел, что раненый мной уборщик, оказывается, приподнялся на локте с залитого кровью тротуара и прицелился в меня из последних сил. Дуло пистолета смотрело на меня и я отчетливо понял, что не успею уйти от пули.
Сдохни, сука, сказал он с ненавистью и выстрелил.
Я почувствовал горячий толчок в голову и упал назад. Двор, дома и небо завертелись с бешеной скоростью, а потом наступила чернота.
***
Не знаю, сколько длилось небытие, но вскоре я почувствовал шум и далекие голоса. Как будто всплывал со дна озера на поверхность, а там кричали люди. А затем я резко вдохнул воздух, ощущая невероятную боль в висках и затылке.
Кто-то хлопал меня по щеке и каждый такой удар отзывался в черепе колокольным звоном. Я нечленораздельно замычал и оттолкнул руку бьющего.
Ну, как ты, живой? спросил где-то рядом заботливый голос. Чего ты его так приложил, Серега, думать же надо наперед!
Я с трудом разлепил глаза и огляделся. Что за чертовщина? Я лежал на полу ринга, вокруг натянутые канаты, а дальше гири, гантели, боксерские груши, турники и шведские лесенки. Несколько зарешеченных окон. Тускло освещенное подвальное помещение, пахнет резиной, деревом, железом и въедливым запахом человеческого пота.
А еще по обе стороны от меня стояли двое мужчин и озабоченно глядели мне в лицо.
Эй, малой, ты как, жив? снова спросил тот, что справа. Не хватало еще тебя здесь шмякнуть. Мы ведь не на холоде, в конце концов.
Он был плотный, с круглым лицом и лопоухими ушами, в синей спортивной форме.
Ыаоуииих, я все еще продолжал изображать из себя корову, потому что язык еле ворочался во рту. Ыуо уыи ааукакие?
Да, еще не очухался, лыком не вяжет, сказал второй, с морщинистым лицом, но подтянутый и крепкий, тоже в спортивке. У этого уши, наоборот, были сверху обломаны, как у борца. Ну, хорошо, что хоть очухался, я уж думал ты все, того, откинул копыта.
Он протянул руку и помог мне подняться. Я потряс руками и повернул голову, туда-сюда. Вроде все цело и на месте, что за чудеса?
Где это я? спросил я, еще раз оглядевшись. Что случилось? Где уборщик? Меня не арестовали?
Лопоухий и карнаухий переглянулись. На пальцах Сергея, того, что с обломанными ушами, я заметил кастет. Ого, чего это мы тут отрабатывали, интересно?
Видимо, я все-таки выжил и попал в лапы громил моих заказчиков. А они начали наказывать меня за то, что я нарушил условия заказа. Тогда почему я не в наручниках и они смотрят на меня так встревоженно?
Нет, он еще не очухался, покачал головой лопоухий. Пойдем, врачу тебя покажу.
Но тут карнаухий Серега взял его за плечо и что-то шепнул на ухо. Не обращая на них внимания, я спустился с ринга с гудящей головой и сел на лавку под огромным плакатом Сталина и Ленина на стене.
На стене напротив висели другие плакаты. На одном изображен могучий рабочий, перехвативший тощую костлявую руку с изображением символа доллара «$» на ладони и надписью: «Бдительность наше оружие!».
На втором такие же могучие рабочие орудовали в домне, а сверху на них лилась огненно-красная струя, надпись внизу гласила: «Больше металла советской стране! Увеличим выплавку стали в 1950 году до 25,4
млн. тонн!». Покосившись на плакаты, я пробурчал:
Вот ведь, косят винтаж!
А затем поглядел на свои руки, ноги и остолбенел от удивления. Это ведь не мои руки-ноги! С чего это ведь у меня, сорокалетнего мужика, вдруг появились такие молодые гладкокожие руки, да еще и мускулистые, как у рабочего на плакате?
Правда, ногти чуть грязноватые, но все равно не мои. Я оглядел ноги, тоже сильные и гораздо короче, чем у меня были до этого. Что за чертовщина здесь творится? Я ощупал лицо и сразу заметил, что оно не мое, тоже какое-то другое. Более широкое, что ли.
Мать честная, что творится? прошептал я и больно ущипнул себя за щеку.
Наверное, я еще сплю. Затем заозирался в поисках зеркала, но в это время ко мне подошла шушукавшаяся до этого парочка странноухих.
Слышь, Мишка, ты чуток отдохни сейчас, посиди у стеночки, хорошо? заботливо спросил лопоухий. Не надо к врачу тебе сейчас, понимаешь? Спишет с учебы и все, отправишься в свой родной Чугуевск или откуда ты там.
Серега рядом с ним хмурил лохматые брови. Кастет он уже стащил с кулака и стоял теперь, поглаживая костяшки пальцев.
Но если ты себя совсем уж плохо почувствуешь, то не надо геройствовать, понял? крикнул он. Лучше иди, проверься. Лучше к себе улететь в Мухосранск, чем с пробитой башкой дурачком остаться.
Я уже и так чувствовал себя придурком. Это же явно не мое тело.
Айн момент, господа хорошие! крикнул я и вскочил со скамейки. Я извиняюсь, но где тут нужник?
Да точно, иди, голову остуди, добавил лопоухий и указал в сторону двери. Вон там уборная, забыл, что ли?