Я хотел рассказать вам о Размещении Собственности, когда-то находившейся на доверительном попечении у Кэмеронов, для некого Итальянского Джентльмена. Я думаю, было бы неразумно перевозить это с собой, и потому поместил его в Безопасное Место. Джем это Место знает. Если в некоторое время вы будете иметь Нужду подобного свойства, скажите ему - Испанские Стражи. Если оно там, непременно убедитесь, что его Благословил священник; на нем есть Кровь.
Иногда я хотел бы увидеть Будущее; однако гораздо чаще я благодарю Бога за то, что не могу. Но я всегда буду видеть ваши Лица.
Поцелуйте для меня Детей.
Ваш любящий отец,
Дж. Ф."
***
ДЕТИ БЫЛИ УМЫТЫ, зубы начищены, их расцеловали и уложили в постель, а их родители вернулись в библиотеку, к своей "капельке" виски и к письму.
"Итальянский джентльмен?" Бри посмотрела на Роджера, приподняв бровь так, что на ум сразу пришел Джейми Фрейзер, и Роджер невольно взглянул на листок бумаги. "Он имел в виду..."
"Чарльза Стюарта? Он и не мог иметь в виду кого-то еще."
Она взяла письмо и прочитала постскриптум, возможно, уже в десятый раз.
"Но если он имел в виду Чарльза Стюарта, то его собственность..."
"Он нашел золото. И Джем знает, где оно?" Роджер никак не мог взять в толк это последнее замечание, и вскинул глаза к потолку, над которым его дети, вероятно, уже спали, мирно укутавшись во все возможные Добродетели, и в пижамы с мультяшными картинками.
Бри нахмурилась.
"Он? Это не совсем то, что пишет папа - и, если он знал... нет, это слишком большой секрет для того, чтобы просить сохранить его восьмилетнего мальчика."
"Ты права."
Восьми лет, или меньше - Джем всегда был хорош в сохранении любой тайны, подумал Роджер. Но Бри права - ее отец не обременил бы никого такой опасной информацией, не говоря уж о любимом внуке.
Конечно, не без уважительной причины - из приписки было ясно, что информация им предоставлена только для действий в случае крайней необходимости.
"Ты права. Джем ничего не знает о золоте - только об этих Испанцах, что бы это ни значило. Он при тебе никогда не упоминал что-то подобное?"
Она покачала головой, потом резко обернулась при внезапном порыве ветра из открытого окна; ветер дул сквозь занавески, неся с собой дыхание нескончаемого дождя. Бри поспешила закрыть окно, а потом побежала наверх, чтобы закрыть окна и там, махнув Роджеру, чтобы посмотрел те, что на первом этаже. Лаллиброх был большим домом, оборудованным замечательным количеством окон - дети уже пытались их сосчитать, но всякий раз их число не сходилось с прежним результатом.
Роджер подумал, что в один прекрасный день мог бы сходить и сосчитать их сам, урегулировав наконец этот вопрос, просто до сих пор не хотел поддаваться этому желанию.
Их дом, как и большинство старых домов, был ярко выраженной самостоятельной личностью.
Лаллиброх был гостеприимен, с этим все в порядке; большой, приветливый, скорее удобной, чем
величественной постройки, и с отголосками поколений, тихо рокочущими в его стенах.
Но то было место, имевшее свои секреты - в этом тоже не было сомнений.
И то, что он прячет ото всех настоящее количество своих окон, вполне в соответствовало образу дома, как существа довольно игривого.
Окна в кухне, теперь оснащенной современным холодильником, плитой Aga и достойной сантехникой, но все же с прежними, древними гранитными столешницами, окрашенными соком смородины, кровью птицы и дичи - все оказались закрыты; тем не менее, он их проверил все подряд и отправился дальше, в кладовые.
Свет в заднем зале был выключен, но он все равно мог видеть решетки в полу у стены, которые пропускали воздух в Дыру священника, внизу.
Там прятался его тесть - недолго, в течение нескольких дней после Восстания - перед тем, как был заключен в тюрьму в Aрдсмуире.
Роджер как-то спускался туда - тоже ненадолго, когда они только купили дом - и выбрался из промозглой, зловонной и тесной Дыры с полным пониманием того, почему Джейми Фрейзер решил жить в пустыне, на удаленной горе, где вокруг не было видно никаких границ, куда ни посмотри.
Годами по чьему-то принуждению, против воли скрываться от заточения, от полного лишения свободы...
Хотя Джейми Фрейзер не был существом политическим - уж он-то знал лучше, чем большинство его соотечественников, какова истинная цена войны, независимо от ее предполагаемых целей.
Роджер, совсем как живого, увидел перед собой тестя, и рассеянно потер запястья, где следы от оков давно исчезли, а вот память об их тяжести - нет.
У Роджера не имелось ни тени сомнений в том, что жить Джейми Фрейзер мог только свободным - или умереть. И на мгновение с тоской, от которой заныли кости, он пожелал снова оказаться там, чтобы сражаться с ним бок о бок.
Начался дождь; он слышал, как тот стучит по шиферным крышам хозяйственных построек; к этому вопросу он подошел серьезно, надежно упаковав дом от туманов и непогоды.
"Для себя... и для наших потомков,"- сказал он вслух, только очень тихо. Это была сделка между двумя мужчинами - невысказанная, но обоим совершенно понятная. Ничто не имело значения - кроме того, что семья сохранится, и дети всегда будут защищены. И если оплатить эти счета можно только ценой его крови, пота, или ценой души - они будут оплачены.