Монастырь трамплин для перебежчика
Операция, просчитанная по минутам
Сержант переоделся в железнодорожную спецовку, а солдат, поверх гимнастерки надев рубашку, которую до этого нес в вещмешке, спрятался в углу кабины, в пустом противопожарном ящике из-под песка. Поезд резво застучал по стыкам рельсов.
В Линце они вышли на разных платформах, автоматы были спрятаны в вещмешках. Сержанта Сашу встретила Евгения Достоевская, солдата Валю католический священник отец Мехард. Все четверо сели в автомобиль и заспешили в сторону земли Верхняя Австрия, где в Иезуитском колледже во Фрайнберге перебежчиков ждали ужин, приличная одежда, деньги и документы для переброски их в США.
Та операция прошла согласно плану и графику, минута в минуту. На сей раз все как будто проще и в то же время сложнее. Проще потому что Гаврилов должен приехать в Вену из Хайнбурга-ан-дер-Донау по делам советской комендатуры. А сложнее потому что надо дополнительно его проверить, дабы не заслать в недра ЦРУ агента советской разведки. Важная роль в этой спецоперации ЦРУ отводилась Евгении Достоевской бывшей жене внучатого племянника Федора Михайловича Достоевского, носившего редкое имя Милий.
Фамилия в наследство
Сведения о ней крайне скудны. Не известно, где и чем она занималась после развода с Милием и до начала Великой Отечественной войны. Милий Федорович, расставшийся с Евгенией в первые годы советской власти, в 1936 году был осужден за антисоветскую пропаганду среди студентов и погиб в сталинских лагерях. Детей у них не было. Евгения официально больше замуж не выходила и была бездетна. По некоторым данным, она в довоенные годы имела какое-то отношение к театру, занималась литературным творчеством. Гораздо больше информации о ее жизни в 1940-х годах.
Известный литературовед, исследователь творчества и жизни великого русского писателя и его родственников, Игорь Волгин в своем капитальном труде «Хроника рода Достоевских» пишет о том, что происходило с Евгенией после развода:
Спустя два десятилетия, в 1942 г., Е.А. Щукина неожиданно объявляется в оккупированном немцами Крыму, где проживает в это время «настоящая» Достоевская Екатерина Петровна, жена покойного сына писателя, Федора Федоровича. Сориентировавшись на месте и сообразив, что имя Достоевского худо-бедно почитается на родине Гёте и что это товар (здесь и далее выделено И. Волгиным. А. К.), она добивается вида на жительство, украшенного знаменитой фамилией. Неясно, по собственной или же по немецкой инициативе родственница классика начинает выступать по радио и в печати разумеется, в определенном ключе. Не слишком осведомленные в генеалогии подпольщики Крыма принимают именитую коллаборацио-нистку за Екатерину Петровну Достоевскую и адресуют последней весьма недвусмысленные угрозы. В свою очередь Екатерина Петровна пытается уличить самозванку. «Даже мои знакомые, хорошо знающие меня и мою жизнь, с негодованием пишет она А.Л. Бему (Альфред Бем проживавший в Праге крупный филолог, выходец из России, председатель Общества Достоевского. А. К.), сообщают мне, что мое выступление слыхали и мою благодарность Фюреру за заботу обо мне».
Из рассекреченных документов ЦРУ узнаём, что в 1943 году Евгения Достоевская присоединилась к русской театральной группе в Пятигорске. Потом немцы перевели театр в Симферополь, после в Запорожье, а при отступлении в Берлин. Какое-то время она пыталась заработать на жизнь работой в театре, литературным трудом, писала воспоминания о жизни в России при коммунистическом режиме. Но после падения рейха стало ясно, что из сокрушенной Германии ей надо срочно уезжать от греха, а точнее от советской контрразведки подальше. Но денег было мало, и добраться удалось лишь до Австрии, где Евгения надеялась скрыться от тех, кто мог обвинить ее в сотрудничестве с нацистами.
Вербовка
Известно, что ван Куцем работал на разведку Святого престола. Но не только. Выходец из аристократической семьи, в детства влюбленный в Россию, он знал русский язык и даже затеял выпуск в Зальцбурге русскоязычной газеты «Луч». Когда «Луч» стал угасать из-за финансовых проблем, ван Куцем был умело и деликатно завербован ЦРУ, которое помогло издателю деньгами, и бельгиец стал (параллельно с ватиканской разведкой) работать и на американскую шпионскую сеть. Возглавлял эту сеть бывший гауптштурм-фюрер СС Отто фон Болшвинг, нацистский преступник, скрывшийся от Нюрнбергского трибунала.
Марсель ван Куцем помог Евгении Достоевской с жильем в австрийском Линце, заплатил что-то вроде подъемных и, как говорят в армии, «поставил на довольствие» в конечном счете, из бюджета ЦРУ. Неглупая Евгения быстро поняла, на кого ей предстоит работать, и ничего против этого не имела. Одной из задач сети фон Болшвинга была вербовка и склонение к измене советских военнослужащих на территории Австрии. Это была часть масштабной операции ЦРУ под названием «Redsox», суть которой сводилась к скрытой переброске эмигрантов и перебежчиков из СССР в США, дабы в дальнейшем использовать их в качестве агентов ЦРУ.
С точки зрения работы на этой стезе у Евгении Достоевской были несомненные достоинства: она была изобретательна и свободно владела русским языком. Так она, по сути, продолжила свой путь коллаборационистки но теперь уже работала против СССР на стороне США.