Этих двух артистов из Потсдамского драмтеатра я раньше не слыхал и не видал. Но пришлось переводить!
Зал опять аплодировал. Напоминаю, что зритель был смешанный: половина представителей немецкого актива города Потсдам, половина советские граждане.
Торжественная часть закончилась. Объявляю, что после перерыва впервые будет демонстрироваться фильм «Эрнст Тельман вождь своего класса».
Закрылась сцена, президиум начинает подниматься и расходиться. Сидели-то в четыре ряда. Я раздвигаю стулья, помогаю выйти из-за стола Розе Тельман. Генерал ободряюще, видимо понимая, в какое нелегкое положение он меня поставил, сказал: «Ничего, ничего. Несмотря ни на что, справился. Ведь зал то хлопал, значит, все правильно поняли!»
Голова от перенапряжения шумит. Пропускаю весь президиум вперед себя. Вдруг из толпы немецких гостей выходит до этого мне неизвестный мужчина высокого роста и обращается ко мне на хорошем русском:
Ну, что они с тобой сделали! Да кто так делает? Я тоже из приглашенных. Пришел сюда за час до начала мероприятия. Вижу, у них суета, какая-то неувязка, слышу заболел переводчик. Ведь мы сорок минут торчали тут на сцене, за закрытым занавесом, ожидали переводчика. Вижу, адъютант генерала тащит тебя. А какого черта они не предложили мне сделать этот перевод? Но я бы ни за что не дал затащить себя в президиум, ведь здесь почти ничего не слышно. Как ты переводил? Я очень переживал за тебя!
Я недоуменно смотрю на незнакомого собеседника, сочувствующему моему положению.
Слушай, а ты кто?
Я кинорежиссер киностудии ДЕФА, соавтор сценария этого фильма. До этого три года учился в Москве, а вашем ВГИКе. В Москве меня звали Миша. Теперь уже год в Бабельсберге, на киностудии ДЕФА, участвовал в работе над этим фильмом.
А где Бредель?
Он заболел, поэтому не приехал.
Познакомились. Он вдруг говорит:
Да ну их всех к черту! Пойдем, бросим по сто грамм, чтобы снять эту напряженность.
Я спрашиваю:
А где?
Да ты что? Вон там, налево малый зал, там шикарно накрыты банкетные столы. Тебе же там опять трудиться, но это проще чем из президиума. Всех видно и все слышно.
Мы выбрали с собеседником столик в малом зале. Он заменил стандартные немецкие рюмки (вместимостью по 40 граммов) и притащил откуда-то русские сотки, разлил водку. Мы намеревались снять мое стрессовое состояние, отметить и развить наше знакомство, состоявшееся при не совсем обычных обстоятельствах Не получилось. Появился адъютант со словами: «Вас ждут!» (Я, между прочим, до сих пор недолюбливаю эту должность: они всегда появляются с какими-то особыми срочными поручениями.) Мой собеседник бросил мне вслед: «Не волнуйся, иди, я выпью это за нас обоих», указав на стопки.
Сразу видно, что человек пожил в России, чтит и понимает наши традиции.
Адъютант провел меня к богато сервированному банкетному столу, указал место. Напротив меня сидел генерал-лейтенант организатор мероприятия. Рядом с ним Роза Тельман, возле нее артист Гюнтер Симон, исполнявший в обеих сериях фильма роль Эрнста Тельмана.
Справа от меня посадили жену Гюнтера Симона Карлу Рункель. Она играла в фильме роль Анки, убежденной коммунистки, верной соратницы своего мужа Янзена, являвшейся в фильме образцом лучших представителей рабочего класса.
Первым выступил начальник гарнизона. Он поздравил с успехом коллектив, постановщиков кинофильма. А это был, как писала пресса позже, «первый политический фильм киностудии ДЕФА чрезвычайно важное событие в политической и культурной жизни страны».
Выступает Роза Тельман.
и большие заслуги перед германским рабочим движением. Революционер, борец против фашизма, один из организаторов акций солидарности международного рабочего движения за освобождение из-под ареста Эрнста Тельмана, активный борец за проведение в жизнь идеи германо-советской дружбы. Скончался Михаэль 24.02.1980 года.
Глава XV
В первой половине пятидесятых годов американская военная разведка проводила масштабные акции по сбору информации о советских войсках в ГДР путем осмотра свалок в районах дислокации наших воинских частей. Спросом пользовались все документы о внутренней жизни части: наглядная агитация, листовки, стенды о боевой истории части, брошюры и журналы из воинских библиотек и отходы из туалетов (Schesspapier), конверты от советских писем, которыми пользовались военнослужащие за отсутствием нормальной туалетной бумаги. Последние, испачканные солдатами треугольники, ценились и пользовались у американцев большим спросом. Именно на них имелась самая нужная разведывательная информация номер воинской части (в/ч), полевая почта (п/п).
При анализе материалов внешнего наблюдения за воинской частью (артиллеристы, танкисты, мотопехота и др.) и наличии номера воинской части, полученного на свалке, выяснялась ее идентификация. А по перемещениям, например, конкретной танковой части разведка могла уже делать выводы о возможных изменениях стратегических замыслов командования ГСВГ.
Например, конкретная танковая дивизия ранее располагалась в тылу группировки, на германо-польской границе. Если обнаруживается ее перемещение из тыла непосредственно на границу с Западной Германией, то это могло свидетельствовать об изменении задач ГСВГ, переход от стратегии обороны к планам наступательного характера. Отсюда и цена солдатского конвертика и спрос на него в американской разведке.