Вся вина за тяжелые последствия ляжет на сенат Западного Берлина. Два часа давалось сенату не на размышления, а для принятия срочных неотложных мер для предотвращения кровопролития. Такие же представления были сделаны и чисто по военной линии военным комендантам бывших союзников в Западных секторах г. Берлина.
Первыми на представление по военной линии отреагировали англичане. Уже через час они выслали усиленный наряд военной полиции к памятнику нашим воинам у рейхстага и в районе Тиргартен, а это был английский сектор. Англичане установили служебный контакт с нашим командиром роты, возглавлявшим караул в этот день, и заверили, что они не допустят погромщиков к советскому памятнику.
Просили, чтобы наши солдаты только не стреляли в случае беспорядков, а уж они, англичане, защитят и памятник, и наших солдат, ведь в этом секторе они хозяева.
Перед нашим памятником с запада на восток проходит широкое прямое как стрела шоссе. В западной части Берлина оно начиналось около исторического памятника города Колонны победы (Sieges Saeule). А заканчивалось шоссе у восточной части города, у начала демократического сектора Берлина и упиралось в символ города Бранденбургские ворота и площадь около них Паризер платц (Pariser Platz). Это шоссе, именовавшееся ранее Шарлотенбургским, после памятных событий 1953 года с попыткой государственного переворота в ГДР, сопровождавшихся массовыми погромами и беспорядками, было переименовано сенатом Западного Берлина в улицу Имени 17 июня 1953 года.
Я думаю, читатель понял, что мы не только внимательно следили за тревожными сообщениями в газетах этих дней, но и активно, наступательно действовали. Уже в конце октября 1956 года около 70 % личного состава третьего отдела было переведено из Потсдама в Берлин поближе к источникам боевой информации и месту намечающихся событий. Нас перевели здесь на казарменное положение, то есть с неограниченной продолжительностью рабочего дня. Домой прибегали накоротке, только отоспаться. Наши «глаза и уши» все имеющиеся оперативные средства активно участвовали в наблюдении за реализацией планов противника в западном Берлине и деятельностью противостоящих разведслужб НАТО в этой обстановке.
Угроза глобального вооруженного конфликта явно нарастала. Впрочем, угрозы в то время носили не только глобальный, но и локальный и даже вполне персональный характер применительно к нам, сотрудникам советских спецслужб. Поскольку переезд третьего отдела из Потсдама в Берлин проводился в срочном порядке, то на первом этапе ряд сотрудников получил жилье в Карлсхорсте, вне охраняемой зоны. Буквально через пару дней после переезда эти коллеги, направляясь к месту службы, извлекли из своих почтовых ящиков листовки с надписью: «Смерть русским шпионам!» с красочными рисунками людей, казненных на виселицах. В виду этого наших ребят в этот же день срочно разместили в охраняемой зоне городка Карлсхорст. Листовки подобного или близкого к нему содержания стали обнаруживать и на территории охраняемой зоны. Их к нам подбрасывали с воздуха, так как воздушный коридор западных авиакомпаний проходил прямо над городком Карлсхорст.
Чтобы полностью развязать нам руки для службы и снять нарастающую угрозу для безопасности наших семей, со второй половины ноября мы начали планово, без паники и шума, отправлять своих близких на родину, в Союз. Свою семью, молодую жену и годовалого сынишку, я отправил одних на родной Урал, в село Ильинское Пермской области.
Приведу лишь несколько картинок этого жаркого по накалу событий дня 6 ноября 1956 года.
Во-первых, буквально через 3040 минут советского демарша сенату Западного Берлина вся
СМИ были, естественно, на месте предстоящих ожидаемых победных действий англо-французской эскадры.
И вот что они увидели. Утром 5 ноября 1956 года объединенная англо-французская эскадра пошла с моря на штурм города и порта. Эскадру возглавлял французский крейсер, который огнем с моря поддерживал высадку десанта. Ему в кильватере следовали другие корабли поддержки десантников. Западная пресса сообщала, что в разгар операции по высадке десанта «французский крейсер как-то странно задрожал, окутался клубами пара и на глазах всей эскадры стал рассыпаться». На помощь к нему стремительно бросился миноносец сопровождения, который «вдруг на что-то налетел и взорвался, не дойдя до терпящего бедствие крейсера». Никто из экипажей этих двух кораблей не спасся. Видя происшедшее, десантники, частично зацепившиеся за египетский берег, панически бежали на кораблях поддержки. Вся объединенная эскадра срочно покинула поле боя.
Естественно, «свободная» пресса на Западе первые два-три дня в ноябре 1956 года публиковала потрясшие весь мир снимки и сдержанные комментарии к ним. Наша агентура штурмовала нас этой «разведывательной» информацией с прямым вопросом: «Что же такое вы сделали с этими французами?»
После этих событий последовала и соответствующая реакция со стороны стран-участников антиегипетской коалиции. Правительство Израиля уже 5 ноября 1956 года отдало приказ войскам о прекращении агрессии против Египта, а правительства Англии и Франции отдали такие приказы на другой день, то есть 6 ноября 1956 года. К двум часам утра 7 ноября 1956 года все военные действия против Египта были прекращены. (См. Дипломатический словарь, том 1, стр. 122)